Работа над ошибками

Вечерело. Снаружи было ясно, — вьюга закончилась еще утром, когда они выходили из Харфахара. Они вышли затемно и шли без малого двадцать два часа, — что составляет ровно половину агарянских суток, — сделав по пути три коротких привала.

— Какая мощь… — тихо проговорил Связной, глядя из проема окна на видневшуюся вдали на стартовом поле двухсотметровую ракету.

Его новый с иголочки плащ-невидимка оказался намного теплее чем выглядел на первый взгляд. При сильном холоде можно было также включить дополнительный подогрев, но Святой отец посоветовал Связному поберечь энергию, так как запасных элементов питания было по два на брата и зарядить их было пока негде, — разве что на главной базе отряда в Шагаргоборе, до которой день пути.

— Триста восемьдесят тонн.

— Что? — Связной посмотрел на Святого отца.

—Триста восемьдесят тонн. Столько «Архангел-9» поднимает на орбиту. А про мощь можно у Первого спросить, он тебе точно скажет. Но триста восемьдесят тонн, как мне кажется, хороший показатель мощи этой штуковины.

— Да…

— Завтра полетит… — сказал стоявший рядом Бизон. — Ну, ты же видел уже, Связной, как эти штуки летают…

— Да... Бизон, конечно видел…

— Ну, значит и завтра еще раз посмотришь…

— Это пока еще неизвестно, Бизон, — сказал черный командир. — Все зависит от планов Первого…

— …Мне вот интересно, какой он… — произнес Связной задумчиво.

Святой отец с Бизоном переглянулись: «ну вот, опять Связной увидел ракету», потом посмотрели на Связного.

— …ну, наш мир, — сказал Связной, расценивший взгляды товарищей как вопросительные. — Как Агар выглядит оттуда… из внешнего пространства, из… космоса, — Связной произнес последнее слово с каким-то благоговейным трепетом.

— Ну… так круглый же он… вроде… — Бизон почесал в затылке семипалой ладонью.

— Да. Конечно… Круглый…

— А вот и Первый! — произнес неожиданно Святой Отец. При этом Связной с Бизоном одновременно повернулись сначала к нему, а после вместе посмотрели в окно: за окном никого не было. — Маскировка. Мы не можем пока его видеть, — объяснил черный командир, — я получил сообщение по лазерному лучу.

То, что командир принял сообщение через луч, говорило о том, что отправивший его находился с командиром в прямом визуальном контакте. Окно круглой формы на втором этаже, построенного в форме сильно вытянутого эллипса, двухэтажного дома с уцелевшей крышей было достаточно большим и из него открывался впечатлявший вид лежавшей впереди заснеженной степи. В степи никого и ничего не было. Только небольшие, оранжевые кусты, за которыми, чтобы спрятаться, пришлось бы сесть согнувшись; вышки и строения космодрома вдали и стоявшая немного в стороне на стартовой площадке ракета; завершала пейзаж горная гряда Волчьего хребта за космодромом, над которой угрюмо нависало почерневшее небо, на котором, если хорошо присмотреться, уже можно было разглядеть несколько мерцавших точек звезд.

Через пару минут снаружи послышался всеми узнаваемый шум а, спустя еще полминуты, перед зданием поднялись характерные для заходившего на посадку флайера снежные вихри: серые сугробы разметало до мерзлого грунта в трех местах там где у летающей машины были расположены маневровые турбины. Резко исчезавшие на границе поля видимости снежинки очертили знакомые контуры флайера. Когда машина опустилась на землю, поле маскировки выключилось, а вместе с тем стал стихать и гул турбин.