Работа легкой не бывает

– В таком случае могу предложить вам безопасность на дорогах, – ответила я, вытянула плакат из рулона и показала старику. Он кивнул. – Можно узнать, как на вашем доме появился вот этот плакат с женщиной?

– Да это потому, что явились ваши.

– Извините, что вы имеете в виду?

– Ваши явились и спросили, можно ли повесить один из ваших плакатов, и я сказал, что можно, – объяснил господин Тэруи с выражением лица, говорившим, что лучше бы он этого не делал. Его рука – не та, которая опиралась на трость, а свободная, – заметно дрожала. – А потом пришла она и спросила разрешения наклеить свой. Эта женщина на плакате, – и он указал на него.

– Вот оно что!

– Ваши метят дома тех, кому все равно, какие на них висят плакаты.

– Ясно, – сказала я. Его объяснение сразу обрело для меня смысл. Догадавшись по его словам, что стоило бы попытать удачу, я спросила: – А как насчет повесить два наших плаката на этот раз?

– Нет, оставлю лучше эту женщину, – коротко отказался он, пресекая мою робкую попытку.

– Ну если передумаете… – Я улыбнулась ему.

Раньше я никогда не занималась работой, в которой присутствовал бы элемент продажи, но оказалось, возможность вести себя так беззастенчиво чем-то даже приятна.

– Может, пропустите, наконец? Я иду играть в сёги.

– О, конечно. – Я посторонилась.

– Или, может, схожу на встречу, – рассуждал он вслух, обращаясь к самому себе. – Да, так будет даже лучше. Там и девчонки есть, и чай подают, – с этими словами он скрылся за углом.

Только теперь сообразив, как сглупила, не задав старику вопросы из опросника, я покачала головой. Записав мнение господина Тэруи о том, что плакаты господина Монага служат приманкой для плакатов «Одиночества больше нет!», я отправилась обедать.

За три дня я обошла «Участок 1» и перешла к «Участку 3». С хозяевами некоторых домов, как с супругами Тадокоро, мне так и не удалось побеседовать, но те люди, которые открывали мне двери, отвечали на вопросы безропотно и спокойно воспринимали замену плакатов. Одна женщина даже спросила, нельзя ли ей оставить прежний плакат с водой, потому что хотела повесить его у себя в комнате. По-видимому, она была писателем-фрилансером. За эти три дня мне стало ясно, что дизайн плакатов разработал сам господин Монага. Я узнала, что его основная специальность графический дизайн и что пока я блуждаю по окрестностям, он занимается оформительской работой – не только плакатами, но и прочими заказами от других клиентов.

Когда я передала ему мнение господина Тэруи о том, что наши плакаты служат приманкой для «Одиночества больше нет!», он явно разволновался.

– А ведь и правда, – отозвался он. – У меня возникали смутные подозрения, но я об этом толком не задумывался. Да, в этом определенно есть смысл.

Мне хотелось спросить господина Монага, в чем заключается его истинная цель – в самом деле расклеивать свои плакаты или скорее не давать другим людям расклеивать свои, – но для третьего дня работы вопрос был не самый подходящий. И я вместо этого спросила:

– А если мы перестанем расклеивать наши плакаты, как вы думаете, на всех ли домах появятся плакаты «Одиночества больше нет!»?

Господин Монага задумался, потом ответил:

– На всех – вряд ли, но, скорее всего, они отхватят себе большинство, которому нет дела ни до тех, ни до других.

Выбранное им слово «отхватят» придало всему происходящему в его представлении отнюдь не мирный характер.

На четвертое утро господин Монага спросил, где я до сих пор обедала. Я ответила, что в первый день – в ресторанчике, где подают гюдон, во второй зашла в какое-то кафе с фаст-фудом, вчера опять в гюдонную, и что все эти места были слегка не по пути, так что пришлось сделать крюк. Он объяснил, что везде, где расклеены наши плакаты, нам полагается двадцатипроцентная скидка.

– А где эти места? – спросила я, и господин Монага сообщил, что речь идет о ресторане под названием «Фурара», где кормят нюмэном – горячим супом с лапшой сомэн, – а также о заведении «Санпо-я», в котором готовят булочки с начинкой из карри.

– Ясно, – кивнула я, мысленно отметив необычность блюд, на которых специализируются они оба, и решив, что уже пора уходить. В итоге я снова обедала в гюдонной.

Обойдя все дома «Участка 3», я вернулась на «Участок 1» и стала снова звонить в те дома, жильцов которых не сумела застать в первый раз. Так сложилось что-то вроде привычки: работу я заканчивала в пять вечера, но когда время еще только подходило к половине четвертого, прекращала обход новой территории и возвращалась на «Участок 1». Район, где я курсировала, был тихим, со множеством пожилых жителей, прохожие на улице попадались очень редко. Утром еще можно было изредка встретить кого-нибудь, но после трех я обычно оказывалась на улице одна.