Работа и любовь

АЛТАЙСКАЯ ЗАРИСОВКА

Вдоль полян и пригорков
дальний поезд везет
из Москвы на уборку
комсомольский народ.

Средь студентов столичных,
словно их побратим, —
это стало обычным —
есть китаец один.

В наше дружное время
он не сбоку сидит,
а смеется со всеми
и по–свойски шумит.

И всему эшелону
так близки оттого
кителек немудреный
вместе с кепкой его.

Вот Сибирь золотая,
вот пути поворот,
и уже по Алтаю
дымный поезд идет.

Песни все перепеты,
время с полок слезать.

Вот уж станцию эту
из окошка видать.
Вот уж с общим радушьем
ради встречи

с Москвой
разражается тушем
весь оркестр духовой.

Вот уже по равнинам
в беспросветной пыли
грузовые машины
москвичей повезли.

По платформе скитаясь,
озирая вокзал,
этот самый китаец
потерялся, отстал.

Огляделся он грустно,
пробежал вдоль путей,
а на станции пусто:
ни машин, ни людей.

Под шатром поднебесным
не видать никого —
ни начальников местных,
ни оркестра того,

ни друзей из столицы,
ни похвал, ни обид,
только мерно пшеница
по округе шумит.

Нет ей веса и счета
и краев не видать.

Как же станут ее–то
без него убирать?

По гражданскому долгу,
как велит комсомол,
он, не думая долго,
на глубинку пошел.

Не какой–нибудь дачник,
не из праздных гуляк, —
в пятерне чемоданчик,
за плечами рюкзак.

Пыль стоит, не спадая,
солнце душное жжет.
Паренек из Китая
на уборку идет.

И гудки грузовые,
мчась навстречу в дыму,
словно трубы России,
салютуют ему.