Надежда работает в какой-то неудобопонятной конторе с непроизносимым названием. Чем она там занимается, в сущности, никому не важно и ни для кого не интересно. Важно не что, важно – как! Рабочий день с 9, но в 8 она уже на месте. Заканчивают в 18, но она сидит до 20, а то и дольше.
Не старая дева, не уродина, неплохой муж, невзрослые дети, не карьеристка, не сумасшедшая… На вопрос: «Как жизнь, как дела?» – следуют рассказы отнюдь не о детях, не о здоровье, не о муже, наконец. А про то, что вчера сказала ей на совещании Вероника Андреевна, и как при этом на нее посмотрела Нина Сергеевна, и что по этому поводу думает Александр Петрович. И как противно улыбалась при этом дрянь Честушкина… А также о том, что Игорь Иванович наверняка получит место заведующего отделом, хотя на него уже нацелился Василий Степанович, но того сильно подсиживает Анна Казимировна, которую поддерживает заместительница главного Азиза Шахназаровна, которую, в свою очередь, терпеть не может Иван Израилевич… Ну, разумеется, в рассказе без конца мельтешат какие-то «консалтинги» и прочие, провались они совсем, лизинги-франчайзинги (если я ничего не путаю). Какие-то сводки, которые она успела сдать раньше всех, и какие-то, чтоб им пусто было, отчеты, которые у нее получаются гораздо лучше, чем у Антона Адреича! Уже не говоря об этой крысе – Честушкиной.
Слушать ее – полная тоска, все эти Антоны Андреичи вкупе со сводками никому, кроме нее, не интересны. Но у самой глаза при этом блестят так, как будто она выиграла норковую шубу по трамвайному билету!
Кстати, о зарплате. Не так, чтоб велика – на норковую шубу точно не хватает. В начальницы точно не рвется – не карьеристка, говорила уже. А вот просто – купается во всем этом корпоративном… м-м-м… пруду! Жить без него не может. И через слово у нее, как вы уже догадались, – «эта стерва Честушкина…» То, что другим вся эта информация – до фонаря, извините, понятно: у всех своих честушкиных хоть отбавляй. Но ей-то зачем? Что за самореализация такая? Дети растут сами по себе и кое-как, муж, слава богу, что ленивый, а то давно бы намылился на сторону… В доме – паутина по углам, посуда немытая… Правда, в последнее время вопрос с посудой был решен кардинально: стала покупать одноразовую.
Это дома-то! Я бы со стыда сгорела, если б ко мне гости пришли, а я их дома (в Москве, подчеркиваю, не на «пленэре»!) из пластмассовых тарелок покупной пиццей кормила.
И пицца-то та в горло не лезла, потому что и за столом – все про то же: какая у них корпорация-раскорпорация, какие отношения внутривидовые, кто кого подсидел, кто кому дорогу перешел, какой они договор заключили выгодный и какие у них финансовые показатели за прошлый год!… Ну, может быть, это и не трудоголизм в чистом виде. А что?
И как-то я не выдержала. «Надь, – говорю, – неужели ты всерьез полагаешь, что посторонним это может быть интересно? Ты вообще о чем-нибудь другом можешь говорить, кроме как о своей проклятой работе?!» Зря сказала. Потому что тут-то она и завелась и наорала на меня в том смысле, что давно ли, мол, я сама сидела без работы? В четырех стенах без коллектива?! И как ей обрыдло домашнее хозяйство и что теперь-то она наконец живет полной жизнью и дышит полной грудью, потому что ее на работе ценят в отличие от домашних! И что не ожидала она от меня такого свинства, и непонимания, и душевной черствости, ладно бы – от Честушкиной, а уж от меня! Ну, я тут тоже рявкнула что-то в ответ. Я уже про эту Честушкину слышать не могу! Слово за слово…
В общем, поорали друг на друга, потом поостыли малость. «Ладно, – бурчит Надежда, – может, ты где-то и права. Может, так и в самом деле нельзя – мне уже деловые бумаги по ночам снятся. А когда супружеский долг исполняю – разные цифры в голову лезут…» В отпуск, говорю, тебе надо. И срочно. И с семьей! Чтоб тебя на воздухе малость обдуло. И чтоб – никаких Честушкиных! «Да мы, – говорит, – уже и собираемся». Ну и ладушки.
Я вот тоже в отпуск собираюсь. Вчера поехали по этому поводу с приятельницей Светкой по магазинам. Пообщались, прикупили что надо, зашли кофейку попить в кафе. Болтаем о том, о сем. О пятом-десятом… И вдруг Светка моя с размаху ставит чашку на стол и шипит как змея: «Слушай, ты можешь о чем-нибудь другом говорить, кроме как о своей работе, а?! Ты ж меня уже задолбала! Своей версткой, своими заметками, своими полосами! От тебя ж слов других нету! Я уже про твою газету слышать не могу!!!»
Это очень похоже на анекдот. Но это не анекдот. Это похоже на выдумку, но это не выдумка.
(Только фамилию на букву «Ч» я от греха изменила.) Это сущая правда! Ну и что мне теперь делать с этим диагнозом?
Ольга Мозговая
