Рабиндранат Тагор

Мысли эти глубоки и прекрасны, но можно только удивляться, что заставило его предпочесть философию и забыть о поэзии. Во всяком случае, с той поры он приобрел привычку обращаться к аудитории как к собранию учеников, которым он горстями разбрасывал самоцветы древней мудрости.

В ноябре 1912 года, когда Тагор находился в Иллинойсе, в Лондоне вышло в свет первое издание "Гитанджали". В целом книга была сочувственно принята английской прессой. В "Литературном приложении" к "Тайме" говорилось: "При чтении этих стихотворений понимаешь, что это не просто любопытные образчики чуждой культуры. Они как бы предсказывают, какая поэзия могла бы создаваться на английском языке, если бы наши поэты могли достичь такой же гармонии между чувством и идеей. Расхождение религии и философии, преобладающее в нашей среде, показывает, как слабы мы и на том и на другом поприще. Когда мы читаем эти произведения, они напоминают нам псалмы царя Давида, созданные в наши дни. Возможно, что многие откажутся подпасть под очарование индийского поэта, так как его философия отлична от нашей. Если она представляется нам фантастичной и чуждой, то, прежде чем презирать ее, мы должны задать сами себе вопрос: а что такое наша собственная философия? Мысль наша движется безостановочно, но она не такова, чтобы поэты могли ее выразить".

Конечно, таких критиков, которые "откажутся подпасть под очарование индийского поэта", нашлось немало. Один из них писал в лондонском журнале "Ныо эйдж": "Любой из нас мог бы написать сколько угодно подобных текстов. Но никого не удалось бы заставить поверить, что это хороший английский язык, хорошая поэзия, хорошая философия и хорошее руководство к жизни". Некоторые утверждали, что, мол, "англичане весьма преуспели в окультуривании индийцев, раз индийцы могут теперь так хорошо писать по-английски".

Тем не менее общий прием "Гитанджали" английской прессой отличался удивительной благожелательностью, что не могло не польстить автору. В письме Ротенстайну из Урбаны 19 ноября он писал: "Как я рад был узнать из Вашего письма, что моя книга доброжелательно оценена в "Литературном приложении" к "Тайме". Я надеюсь, что мне выслали газету и через день-другой я ее увижу. Моя радость возрастает, когда я думаю, что такая высокая оценка принесет счастье Вашему сердцу. По правде говоря, я чувствую, что успех моей книги — это Ваш успех. Если бы не Ваша поддержка, я бы никогда и не подумал, что мои переводы имеют какую-нибудь ценность. До последнего момента я боялся, что, возможно, Вы ошиблись в своей оценке их и весь труд, который Вы вложили, окажется затраченным впустую. Я чрезвычайно доволен, что Ваш выбор получил подтверждение и Вы будете иметь право гордиться своим другом, будучи поддержаны в этом лучшими судьями Вашей литературы". Тем не менее в издании справочника "Кто есть кто", вышедшем в декабре 1913 года, то есть уже после присуждения Нобелевской премии, нет имени Тагора, а в четырнадцатом томе "Кембриджской истории английской литературы", который вышел в 1916 году, нет даже упоминания о нем в статье об англо-индийской литературе. Учитывая, как неохотно признавали Тагора даже его соотечественники, странным покажется не то, что некоторые литературные критики на Западе игнорировали его или недооценивали, а то, что столь многие сразу же распознали его значение и воздали ему столь щедрую похвалу.

Во всяком случае, после публикации "Гитанджали" имя Тагора стало предметом многих толков в английской прессе, и слава его пересекла Атлантику. Хотя средний американец вряд ли подозревал о его пребывании в Урбане, поэт начал получать приглашения из академических и других кругов, и Гарриэт Монро напечатала шесть стихотворений из "Гитанджали" в декабрьском выпуске чикагского журнала "Поэтри" — это была, вероятно, его первая публикация в американской периодике. Затем последовало приглашение из Чикагского университета выступить с лекциями. Тагор еще находился в Урбане, когда его посетил соотечественник Басанта Кумар Рой, который жил в то время в Соединенных Штатах. В беседе он спросил, как нравится Тагору Америка и ее люди. Тагор похвалил страну, ее климат — здесь хватало и простора и солнечного света, которых ему так недоставало в Англии, — и выразил восхищение энергией и работоспособностью американцев, "непревзойденных бизнесменов, замечательных организаторов и аграрников, несравненных инженеров". Затем он добавил, что ему хотелось бы увидеть больший интерес к культуре, "хотя бы даже сельское хозяйство немного от этого пострадало". Рой напомнил ему, что, находясь в маленьком провинциальном городе, он, видимо, не имел возможности встречаться со многими деятелями культуры. Рой сказал, что он приехал, чтобы убедить Тагора перевести на английский другие свои работы, и выразил уверенность, что творения поэта станут широко известны, "рано или поздно он получит Нобелевскую премию по поэзии. Ни один поэт в Индии и во всей Азии не был удостоен этой награды". — "А разве азиаты допускаются к рассмотрению?" — наивно спросил Тагор.