Читаем Рабиндранат Тагор полностью

О душа, не стынь, у благих святыньДолгий сон развей,Здесь, где льнет волной океан людскойК Индии моей.Руки простерев, мы начнем напев,Пусть летит звончей:Славен будь вовек, богочеловек,До скончанья дней!В думы погружен кряж высоких гор,Долы переплел щедрых рек узор…О, священный край! Никогда с негоНе своди очей!Вечно льнет волной океан людскойК Индии моей!Изо всех краев чей могучий зовК нам народы слал?Не один поток в океан притек,Мча за валом вал.Здесь ариец был, неариец был,Гунн, дравид, патан,Лютый сак, монгол и китаец шел —Слил их океан;В наши времена из отверстых вратНам дары свои принесет закат,Даст он и возьмет, к нам навек придет —Нет назад путей!Вечно льнет волной океан людскойК Индии моей![68]

Через два года Тагор вернулся к этой идее в прочитанной в Калькутте публичной лекции, которую он затем опубликовал в книге "Курс индийской истории". В том же 1912 году она прозвучала в знаменитой песне, ставшей теперь официальным национальным гимном Индии.

Все страдания и боль, утраты и неудачи, сражения и разочарования и в мирских делах, и в творчестве растворены и возвышены в песнях, излившихся из его переполненного и очистившегося сердца в 1909 и 1910 годах. Многие из этих песен, составившие книгу "Гитанджали" ("Жертвенные песни"), были впоследствии переведены им на английский язык и принесли ему всемирную славу. Они слишком хорошо известны и не нуждаются ни во вступлениях, ни в комментариях, кроме свидетельства соотечественников, что петь их даже приятнее, чем читать. Язык их столь же прост и чувства столь же искренни, как высока их мысль. Как сказано в одном из стихотворений: "Моя песня сняла все украшения. У нее нет гордости, она не хочет наряжаться и прихорашиваться. Украшения испортят наше единение. Они встанут между мною и тобой. Их звон заглушит наш шепот".

Страдания и радость, невинный восторг, который скрывает столетия размышлений, наполняет эти песни чувством, которое и всемирно и вечно. Первая из песен задает тон всему сборнику: "Пусть ничто не сбудется из того, о чем я мечтал. Пусть лишь Твоя воля воплотится в жизни моей".

Это не пассивность побежденной и потому смиренной воли. Его постоянная мольба — мольба о силе, которая поможет перенести с легкостью радости и печали, сделать его любовь плодотворной, о силе, которая не преклонит колена перед высокомерием грубой мощи, не оставит униженных и заброшенных, о силе, которая поднимает разум над мелочами обыденной жизни.

Любовь — вот главное слово книги. Он любит мир, и когда придет пора с ним проститься, последние слова его будут словами благодарности, ибо то, что он увидел на этой земле, невозможно превзойти в совершенстве.

Пятьдесят лет богатой и плодотворной жизни завершились в 1911 году. Словно зная, что важная часть его жизненного пути закончена и должна начаться новая глава, он написал свои воспоминания, охватывающие период с ранних дней до порога зрелости. Почему он не довел их до даты написания, почему он оставил за их пределами самые драматические годы жизни, сказать нелегко. Эти мемуары не хроника и не дневник. Как он сам сказал в предисловии, "воспоминания — это не история жизни, а оригинальное произведение художника". Художник необязательно воспроизводит все, что случилось на самом деле: "очертания расплылись, цвета изменили окраску от влияния сердечной страсти. Поэтому нарисованная картина не могла бы быть свидетельством на суде".

<p>9. Нобелевская премия</p>

Одиннадцать лет труда принесли богатый урожай, но усилия оказались слишком чрезмерными, напряжение слишком изнурительным. К своему пятидесятилетию Рабиндранат пришел с больным телом и усталой душой. Дважды в прежние времена поездки на Запад помогали ему собраться с силами и вдохновляли на новые свершения. И теперь, вновь оказавшись на перепутье, поэт с надеждой глядел на Запад. Он никогда не был антизападником, даже тогда, когда стоял во главе патриотического движения. Ценности западной культуры не меньше воодушевляли его, чем великое наследие родной страны.

Итак, в начале 1912 года он стал готовиться к третьему путешествию в Европу. На этот раз он собирался отправиться не на прогулку, а в паломничество. Он мечтал встретиться с выдающимися людьми западного мира, чьи идеи так привлекали его.

Перейти на страницу:

Похожие книги