Раб и солдат

Вася закатил глаза. Девушка надулась. В таком виде она выглядела очень милой.

Их занимательный разговор прервало появление первого встреченного Васей в Черкесии здоровяка. Кряжистый, с могучими плечами. Только так и мог выглядеть мастер Исмал-ок.

«А кто у нас дядя? — хмыкнул про себя русский. — Кузнец? Зачем нам кузнец, нам кузнец не нужен. Что я, лошадь?»

Если у Кочениссы взгляд был внимательным и любопытным, то у Эдыга — проницательным и тяжелым. Он словно пришпиливал им собеседника. Заглядывал в мысли и душу. Недаром про кузнецов всегда шла молва, что все они — колдуны.

— Спроси его, — обратился он к любимой племяннице, — где он так развил свое тело?

Когда Васю, забывшегося в летаргическом сне, привезли в аул, кузнец внимательно его осмотрел. Отметил для себя, что парень неплохо прокачался. Милов не был любителем наращивать мышечную массу. Тело имел скорее сухопарое, с четко выраженными мышцами спины, плеч, пресса, с сильными руками и крепкими бедрами. Явно выносливый. То, что нужно на кузне. Такой помощник не помешает.

Девушка, как могла, перевела вопрос дяди.

— Железо тягал. Гири, — пояснил Вася.

— Тягал? Гири?

— Ну, железяки такие тяжелые поднимал.

Ответ Васи Исмал-оку понравился. Это он правильно угадал: имел парень дело с железом! Выходит, выйдет из него толк. Не прогадал он, когда отвалил за него шестьдесят рублей серебром[3]. Просили больше, да он не дал. Нужно было здоровым парня привозить. А так? Две недели нетрудоспособен. Кузнец торговаться умел не хуже, чем делать кинжалы и подкинжальные ножи[4].

— Забирайся ко мне на закорки, — сказал он парню. — В кузню отнесу. Покажу тебе свое хозяйство. Нечего тут бока пролеживать.

— Но дядя… Он же еще слабый, — попыталась остановить кузнеца девушка.

Исмал-ок ласково погладил ее по голове мозолистой ладонью со следами старых ожогов.

— Добрая ты. Не бойся. Работой его не нагружу и стоять не заставлю.

Вася уцепился за плечи кузнеца. Эдыг распрямился и двинулся с тяжелой ношей, как с легким снопом соломы.

Кузня — обычный небольшой турлучный домик с той лишь разницей, что он не имел горизонтальных кольев, а только вертикальные плетенки — стояла на отшибе, у самого уреза высокой воды. Сейчас, когда из-за таяния снегов и дождей, река Вулан (или Улана на убыхском) достигла своего пика, вода плескалась в нескольких метрах от аккуратно замазанных глиной стен. У входа их украшали рога козлов, принесенных в жертву. Огромное ореховое дерево с необычно искривленными ветвями стояло по соседству. В теплую погоду под ним собирались жители аула. Кузница служила им своего рода мужским клубом, а кузнец — особо доверенным лицом, к которому обращались за советом.

— Дверь в мою кузню открыл, душу открыл, — объявил Исмал-ок Васе, занося его внутрь.

Вася его не слушал. Он не мог оторвать взгляда от змеи, спавшей на наковальне. Эдыг аккуратно усадил Васю в углу на мешок с углем. Подошел к наковальне и осторожно смахнул змею на пол. Она уползла в противоположный от Васи угол и скрылась из виду.

— Змеи не бойся. Она здесь дома. В кузне есть два великих покровителя — огонь и змея. Когда бог-кузнец Тлепш начал работать с металлами, его жена нашла на тропе мертвую змею со скрещенным телом. Ей пришло в голову, что это подсказка. Так появились щипцы, без которых мы не могли бы работать, — Исмал-ок указал Васе на стену, где был развешан разнообразный инструмент, включая те самые щипцы — подарок матери всех змей.

Кузнец разжег горн. Дым уносило в искусно исполненный дымоход из плетенки, тщательно замазанной глиной. Стылое помещение стало постепенно заполняться теплом. Вася счастливо вздохнул. Он так продрог за неделю скитаний по горам, что, казалось, проморозил даже кости. Он был согласен сутками не покидать кузницу.

Пока горн набирал жар, Исмал-ок готовился к работе. Раскладывал инструмент. Подбирал заготовки. Все делал основательно, не спеша. Сегодня он хотел выполнить важный заказ — сковать надочажную цепь, важнейшую вещь в доме. Что не мешало ему продолжить свой рассказ. Он явно был из любителей почесать язык или намолчался в одиночестве на своей кузне.

— Ты, Ивась, должен почитать бога Тлепша. Он умел заговаривать руду и мять металл руками. Его шашки были тоньше волоса, для его мечей не было преград, а стрелы с его наконечниками всегда летели точно в цель. У него не было ног. Их заменяли железные протезы. Его учителем был старый Дабеч. Ему как-то приснился сон, в котором Тлепшу подчинялась руда. От одного его взгляда она становилась послушной, как вода. Так он понял, что ученик готов пойти дальше учителя.

Эдыг со значением посмотрел на Васю. Понял он намек? По его рассеянному взгляду догадался, что урус не понял. Не беда! Время придет — поймет, а пока меходувом поработает.

Коста. Адрианопольский пашалык, апрель 1838 года.