Раб. Часть 1 и 2

С таким вырезом да открытой спиной — точно нет. По крайней мере, верхней части купальника. Что-то мысли у меня…

— Нет, — говорит. — Ни купальника, ни полотенца, только платье, которое полчаса снимать и столько же надевать. Так что сегодня с купанием не сложится. А ты? Хочешь искупаться? Я имею в виду, если…

— Что вы, госпожа, — бормочу.

— … никого не будет, — договаривает. Кажется, сглатываю.

— Как прикажете, госпожа.

— Антер, ну что такое?

— Пожалуйста… госпожа…

Точно издевается.

— Антер, — вздыхает. — Надпись мы спрячем, да и вообще, я же говорю о том, чтобы никого рядом не было. И я тебя не заставляю! Мне просто хочется знать… просто знать.

Как-то странно замолкает, тихо добавляет:

— Любишь ли ты купаться.

Такое впечатление, будто я упустил что-то важное. Не могу понять, из-за чего такая перемена настроения. Хочу сказать, что ненавижу я купаться, так же, как и гулять, и танцевать, но неожиданно для себя отвечаю:

— Когда-то любил.

Смотрю на неё, на какой-то миг кажется, что сейчас поцелует, на какой-то миг сам ужасно хочу поцеловать…

Только вот она отворачивается, вспоминаю, что целоваться не любит, и вообще ко мне через силу прикасается, и мужчины другие её привлекают… Да что ж это со мной?

Ты забыл уже Амирины утехи, что ли, раб? Так не забыл вроде, сейчас снова передёргиваться начну… Буквы на животе обжигает воспоминанием… И всё, что про новую хозяйку узнал — тоже не забыть…

Закусываю губу, отворачиваясь. Тяжело-то как. Раньше всё понятно было: от хозяина ничего хорошего не жди и при первой возможности беги. А если совсем припекает — ищи способ покончить одним махом. А тут… сам не могу понять, чего хочу.

Тамалия

Всё хочу знать о тебе, родной.

Вот зачем ты парня мучаешь? Заткнись уже и прекрати дразнить его пустынным пляжем и лунными дорожками. Забыла, что у тебя в руках? И пока не избавишься окончательно от этого поводка, любая "романтика" будет для него сочетаться с приказанием.

Стараюсь не вздохнуть, а то сегодня по количеству вздохов уже, наверное, рекорд поставила.

Тень какая-то по его лицу проходит, видимо, что-то из воспоминаний. Отворачивается, смотрит в сторону.

Ох, сколько же я хочу тебе сказать, сколько пояснить, попросить, чтобы ты забыл, выкинул из головы… Слишком много, слишком, чтобы пояснить заодно и то, для чего это всё говорилось и делалось…

С каким бы удовольствием я с тобой тут целовалась, хоть всю ночь напролёт… Знать бы, что для тебя это тоже удовольствие! Да не слышать криков…

Нужно возвращаться. Наверное, всё-таки снова в эту их "комнату отдыха" пойду, закроюсь в душе на полчаса. Но как же не хочется Антера оставлять за незапертой дверью, откуда я знаю, что Селию с Халиром в голову взбредёт? Среди толпы к сидящему на кресле пристали, а если в комнате найдут, где никто не видит?

Так… а не подвернуть ли мне ногу? Попрошу медика, пока буду лечить…

Бедный мой Антер, у него и без того, наверное, руки болят, и снова меня тащить? Не буду же я прыгать на одной шпильке…

Вот дура, раньше нужно было думать, делом заниматься, а не отношения выяснять.

Да я бы с ума сошла, боже, как же мне хочется всё ему рассказать!

Ты сегодня с рабом на пляже больше времени провела, чем с гостями! А ну прекращай на себя столько внимания ненужного обращать. Ну как же мне туда вернуться, когда он стоит такой далёкий, смотрит в сторону, как будто и не было ни одного приятного дня…

— Идем, — вздыхаю.

Ещё немного. Потерпи ещё чуть-чуть, родной…

Не удерживаюсь, беру за руку. Не хочу я этой чёртовой ведущей роли!

Уже возле поляны несколько человек выбегают навстречу, поскорее отпускаю руку, оставляя лишь поводок.

— Где тебя носит! — хохочет Олинка. — Мы тут игру усовершенствовали, чтобы тебе не скучно было!

Что-то у меня живот сводит, ну как же мне от этой их игры открутиться…

— Я ногу натёрла, — говорю, — пойду медиком полечу…

— Сейчас принесу! — вызывается Свелла, ну кто тебя просил!

— Да не нужно, — говорю, — я же видела, где ты его оставила…

— Ну что ты, Лита, ты же гостья, пожалуйста, отдыхай. Сейчас раба отправим какого-нибудь. Иди посиди…

Чёртова дура! Обе, я тоже хороша. Нужно было идти, а не болтать.

— Ты послушай! — радуется Олинка. — Раб, чей пульт попадётся, должен обозвать своего хозяина!

— В смысле? — не понимаю.

— В прямом! Мы экран поставили с ругательствами, какие выпадут — такие должен зачитать. Знаешь, как они боятся…

— Может, сразу избить? — хмыкаю.

— Ещё не хватало, чтобы меня мой раб избивал!

— Ещё не хватало, чтобы меня мой обзывал!

— Ты не представляешь, они так боятся…

Представляю, как им этого хочется.

— Ну так в чём тут веселье? — спрашиваю.

— Да что ж ты такая заторможенная! — говорит рыжая девица в синем платье. Сама ты дура заторможенная. Как такая игра может всерьёз нравиться? Они так себе нервы щекочут, что ли?