«Ра»

Получился нерасчленимый, словно литой, корпус без узлов и перекрещивающихся веревок, оставалось только удлинить веретена с обоих концов, чтобы нос и корма изящно загнулись вверх. Затем добавили по бокам еще по толстой папирусной колбасе — для перехвата волн и увеличения ширины лодки. После этого мы сами установили десять поперечных брусьев под легкую плетеную каюту, стояки для мостика и две пяты для тяжелой двойной мачты.

И вот готова «Ра II» — 12 метров в длину, 5 в ширину, 2 в толщину. Каюта — длина 4 метра, ширина 2,8 метра; в обтяжку на восемь человек, лежащих по четыре в ряд, ногами друг к другу. «Ра II» оказалась на три метра короче «Ра I», да и в разрезе круглее и тоньше. Меня тревожило, что чуть ли не треть папируса осталась в излишке. Но ни уговоры, ни посулы не могли заставить наших аймарских друзей добавить в конструкцию хотя бы один стебель, поработать над лодкой еще день. Они исчерпали свои возможности и рвались домой, к своим женам на озере.

— Счастливого плавания и добро пожаловать на остров Сурики, — приветливо сказал Деметрио, сняв вязаную шапочку, когда их творение исчезло через пролом в стене.

— Остров Сурики?

— Ну если не на наш именно островок, то во всяком случае на озеро Титикака.

Аймара явно не очень разбирались в географии. Им было невдомек, что они связали «Ра II» на другой стороне Атлантики и что их родное озеро лежит на высоте 4 тысячи метров над уровнем моря. Но вязать камышовые лодки они умели, ничего не скажешь; ни один инженер, ни один конструктор, ни один археолог нашего современного мира не смог бы с ними потягаться.

— Твердая, словно из дерева вырезана, — сказал Карло.

Только что мимо нас, совсем рядом, пронесся сверкающий огнями пароход, и мы облегченно вздохнули: пронесло.

— Твердая, как деревянный чурбан, но мы все глубже погружаемся, — добавил он.

— Все образуется, просто у нас много груза по отношению к подводной части папируса.

— Норман говорит, что надо было весь папирус обмазать битумом, как в Библии написано.

— Зачем, ведь воду впитывают только обрезанные концы. А мы на этот раз обмакнули большинство стеблей на два сантиметра в битум.

Но, по чести говоря, я и сам уже склонялся к тому, что, пожалуй, лучше было бы всю лодку обмазать густым слоем битума. Тогда мы не погрузились бы ни на один сантиметр. Может быть, древние египтяне конопатили папирус под верхней оплеткой, поэтому на фресках лодки не черные, а желтые и зеленые.

После плавания «Ра I» несколько священников прислали мне письма, подчеркивая, что, по Библии, Ноев ковчег был проконопачен битумом. И что мать Моисея обмазала битумом папирусный ковчег, в который поместила сына и который дочь фараона потом нашла в зарослях папируса на берегу Нила. Наверное, тут есть доля истины. Битум несложно добыть, он был обиходным товаром в Древнем Египте и Малой Азии. Правда, на «Ра I» мы убедились, что папирус и без битума держится на воде, пока веревки целы.

Веревки. На «Ра I» они были у нас много толще, к тому же Мусса и Умар связали сотни отдельных коротких концов: одни перетрутся, другие держат. Вязка индейцев на первый взгляд казалась нелепой. От носа до кормы идет по спирали одна длинная веревка. Длинная и тонкая. Они наотрез отказались применить веревку толще 14 миллиметров. Дескать, тонкую ровнее натянешь, а если она и лопнет, вязка все равно не распустится, мокрый папирус плотно зажмет ее.

Можно ли положиться на них? А на кого же еще тут положиться? Все члены экипажа понимали, что речь идет о новом эксперименте. Мы могли еще раз испытать чадский способ, внеся те поправки, которые нам подсказала практика, тогда не было бы опять этой неизвестности. Злополучная тетива, соединяющая кормовой завиток с палубой, на месте, и груз сосредоточен на левом борту, в остальном же новая «Ра» была для нас сплошным ребусом. Больше всего мы боялись, как бы тонкая веревка, на которой все держалось, не порвалась, когда нас начнут трепать неистовые волны. К тому же в отличие от «Ра I», которая лежала на воде, как матрас, «Ра II» так сильно качало, что нельзя ни стоять, ни сидеть, не цепляясь за что-нибудь.

В первый же день пришлось натянуть бортовые леера, а то упадешь — и сразу в воду. Пока осадка была небольшой, мы неслись по гребням так, что только брызги летели, в первые сутки прошли 95 морских миль, то есть 177 километров. Мы еле-еле управлялись с огромным парусом. Один раз ветер вырвал шкоты у нас из рук, потом и вовсе их растрепал, и парус, длиной 8 метров, шириной 7 метров вверху и 5 внизу, обвис на рее, будто громадный флаг, причем бился и хлопал так, что казалось, сейчас вся ладья развалится.

Уже в первую ночь мы промчались мимо островка у Могадора, где древние финикийцы добывали пурпур, да так близко, что отчетливо видели все огни в окнах на материке.