Р26/5/ПСИ и я

Скандер вдруг обнаружил, что Валинды рядом с ним нет. Зная, что он не позволит ей это сделать, она сама решила проявить инициативу. Щелкнул замок камеры, он бросился к люку, но было уже поздно. Одетая в резиновый костюм фигурка появилась за стеклом иллюминатора и поплыла в сторону червя в потоке воды, которую тот втягивал в пасть. В одной руке Валинда держала реактивный движок с болтающимися лямками, в другой — миниатюрную мину.

Она подплыла к самому рту червя, зависла там — крохотная темная фигурка на фоне кошмарной фосфоресценции — нажала рычажок взводящего механизма, одновременно крепящего мину крюками к грубой шкуре зверя, и поплыла обратно, резко отталкиваясь ластами против течения. Двигатель, прижатый к груди, оставлял позади широкую струю пузырьков.

Скандер вспомнил Лежура, его легкомысленную беспечность по отношению к часовым механизмам взрывателей. Вспомнил, как пожалел тогда, что не успел проверить таймер мины перед выходом Валинды наружу. Затаив дыхание Скандер смотрел, как она борется с течением, потом подвел субмарину настолько близко к зияющей пасти, насколько осмелился.

Но тут полыхнул ослепительный свет, и у самого края пасти возникла рваная рана в форме звезды. Тело Валинды подбросило взрывной волной, лодку тряхнуло, замигали огни, и беспомощная, оглушенная Валинда вплыла, медленно поворачиваясь, в пасть червя в тот момент, когда он судорожно рванулся обратно в туннель.

Еще на память приходило окрашенное смертельной яростью воспоминание о словах Лежура: «Теперь тебе не придется делить проценты на двоих».

Голос Росскида вернул его к действительности.

— Я не понимаю, что ты тут делаешь, но мы потеряли управление. Айсберг крутится на месте. — Человек глядел на него, едва сдерживая ярость, но за ней скрывался страх: блеклые глаза его невольно возвращались к обнаженному боку червя.

Скандер задумался. То, что айсберг крутится на месте, могло означать сразу несколько вещей. Либо, забывшись в воспоминаниях, он перестарался с лазером, но это вряд ли. Либо червь мог спрятать голову в лед, оставив снаружи только бесцельно перегоняющий воду хвост. Это тоже маловероятно: он бы заметил, что участок кожи передвинулся.

Скорее всего случилось другое.

— Иногда червь понимает, что его используют, — объяснил он Росскиду. — Он чувствует присутствие людей на льдине, и постоянное воздействие лазером его раздражает. Они, как правило, совсем безмозглые, но изредка попадаются посообразительнее.

— И что произошло?

— Он выгнул голову назад и лезет к поверхности льдины. Движение прекратилось. Нас несет течением и разворачивает ветром.

— Замечательно! — съязвил Росскид, печально улыбнувшись и смягчив голос, словно выговаривал маленькому ребенку. — И что же вы теперь предлагаете, мистер Скандер?

Скандер пожал плечами.

— Ждать. Через какое-то время червь повернет и опять доберется до воды. Может случиться, что он вылезет с другой стороны. Это иногда бывает, но черви редко покидают айсберг. На этой стадии жизненного цикла им нужен холод. Просто иногда тепло его собственного тела слишком сильно оплавляет лед вокруг него, ему становится трудно удерживаться за стены, и он пробивает новый туннель.

— Да ты, оказывается, знаток! — голос землянина был неестественно спокоен, и Скандер судорожно вздохнул. Почему они все такие? Что в этих льдах, в червях или просто в самом факте пребывания на Кантеке делало землян такими озлобленными? Никто не звал их сюда, но они пришли, потому что тут был шанс сделать деньги. Похоже, сам процесс «делания» сводил их с ума.

— Я изучал морскую биологию, — старательно сдерживаясь, ответил Скандер. — В частности, ледовых червей и их жизненный цикл. Это важная дисциплина на Кантеке, особенно со времени начала кризиса пресной воды. Некоторые черви совершают за свою жизнь до сорока миграций на север. Когда они направляются в теплые воды, айсберг охлаждает их тело, а потом, когда добираются до определенных широт и айсберг тает, они оставляют потомство кормиться в теплых, богатых пищей морях и отправляются обратно. А молодые черви собираются к Южному полярному леднику только после созревания. Самцы остаются подо льдом всю свою жизнь, а самки сразу после спаривания забираются в туннели по краю ледника, питаются там чем придется и ждут, когда их льдина отломится.

Скандер заметил, что его голос звучит все выше и выше: ужас перед этим огромным землянином с опасной тенью страха в глазах заставлял его говорить и говорить…

— У тебя ума раза в полтора больше, чем нужно, кантек, — холодно произнес Росскид. — Иди за мной. Надо обсудить все это с Эркеленсом.

Он развернулся и, то и дело поскальзываясь, стал взбираться по наклонному ледяному туннелю.

Эркеленс сидел около палатки и задумчиво разглядывал медленно вращающийся горизонт, Росскид схватил Скандера за локоть и толкнул его к капитану.

— Расскажи ему, что мне говорил! — потребовал он.

Скандер объяснил положение.

— Похоже, мы ничего не можем сейчас поделать, — грустно заметил Эркеленс, когда Скандер закончил разъяснения.