Р26/5/ПСИ и я

После нескольких энергичных движений ножом растение закачалось. Бэнкрофт стоял в стороне и молча наблюдал. Скотт поднялся на ноги и толкнул растение. Гигантская колонна затрещала и рухнула, взметнув облако мелкой пыли.

С ножом в руке Скотт наклонился, чтобы срезать шуум. Но в этом уже не было необходимости. Из-за падения образовалась трещина, она шла от основания вдоль всего растения, следуя слабой выемке в оболочке. И шуум отвалился сам собой.

Люди в ужасе уставились на то, что скрывалось под ним.

Внутри беспомощно корчился частично сформировавшийся монопод. Его рудиментарное щупальце бессильно подергивалось, глаз был закрыт веком, внутренний насос трепетал.

Пока они рассматривали его, насос остановился, и существо перестало двигаться, став мертворожденным плодом.

— О боже, — прошептал Скотт. — Что я наделал!

— Ты совершил преступление, которое невозможно простить, — раздался глубокий голос позади них. Они обернулись.

В нескольких метрах поодаль высилась неподвижная фигура. Мор холодно смотрел на людей.

— Бэнкрофт, если бы я мог объяснить! Пусть он остановится на минуту, и я объясню, как все произошло. Какого черта они все это скрывали?! Я же не сделал это специально.

— Слишком поздно для объяснений, — раздраженно ответил Бэнкрофт. — Теперь я понимаю, почему Мор не хотел, чтобы мы нашли это место. И пусть я знаю, что ты не потащил бы карамбиан на Землю, чтоб разводить их, как овец, из-за их шкур. Но он-то не знает. Черт, ты же сам нес чушь про земные шуум-фермы!

Величественная фигура Мора быстро продвигалась вперед. Он направлялся в деревню, не останавливаясь и даже не оглядываясь, уверенный, что люди следуют за ним. Всю дорогу через хлыст-рощу они молчали. Теперь зеленоватое свечение казалось жутким, даже кошмарным. Полупрозрачные качающиеся стволы выглядели чужаками, таящими в себе угрозу.

Скотт выдернул из кармана платок, протер очки, потом лоб, по которому струился пот. Он глянул на Бэнкрофта, затем на высокую фигуру впереди.

— Бэнкрофт, какой же я глупец! — сказал он. — Уже по маленьким дымящим грибам вполне можно было понять, что вся жизнь на этой планете проходит через однотипную базовую форму. Думаю, много веков назад более крупные дымящие грибы тоже превращались в мобильную форму жизни. Но сейчас слишком холодно, чтобы крупные растения могли вызреть — за исключением очень крупных, которые наращивают теплоизолирующий слой шуума, чтобы защитить развивающегося внутри монопода.

— Жаль, что ты не подумал об этом, перед тем как срубить растение.

Скотт не успел ответить. Мор неожиданно остановился и повернулся лицом к людям, спиной к деревне.

— Я буду говорить здесь. В деревне ничего не знают о нанесенном вами оскорблении, и я не хочу, что они узнали. Друг Бэнкрофт, я знаю тебя, знаю твои слабые и сильные стороны. Ты не человек действия, скорее, ты человек бездействия, и именно это мне в тебе нравится. Следовательно, я должен признать, что тебе не хватило силы воли, чтобы пресечь то, что совершил Скотт.

Теперь что касается тебя, Скотт. Я собирался поступить с тобой настолько сурово, насколько позволяет закон нашей планеты. Но я не лишен милосердия, и я хорошенько подумал, пока мы возвращались. Я вспомнил Бэнкрофта и то, как в нашу первую встречу с присущим молодости невежеством он пытался обмануть меня с ценой на шуум. Потом я подумал о Бэнкрофте сегодняшнем. О том, насколько он не похож на тех, кого я видел на Земле. И я решил, что, получив шанс и несколько лет опыта, ты, Скотт, исправишься. Возможно, я даже смогу тогда выпить с тобой курма. Но сейчас... ты пойдешь в свою хижину, соберешь вещи, и Бэнкрофт увезет тебя отсюда. Ступайте!

Мор повернулся к ним спиной и запрыгал прочь.

Деревня выглядела геометрически совершенной под стальным взглядом солнца. Скотт стоял внутри хижины, наблюдая за карамбианами: они занимались своими делами или разговаривали, собираясь группками. Один карамбианин трудился у старого колодца, вырытого между двумя хижинами. Пульсирование его брюшного насоса совпадало с его ударами по ручке помпы, качающей воду. Скотт отстраненно наблюдал за ним и задумчиво морщил лоб. Несмотря на то, что произошло на равнине, и скорое отбытие, он не растерял свое любопытство.

— Откуда появилась идея о ледниковом периоде? — внезапно спросил он.

Бэнкрофт перестал укладывать вещи в сумку:

— Не знаю. Ведь здесь холодает, поэтому и решили, что наступает ледниковый период. А разве нет?

— Загвоздка в том, — заявил Скотт, — что я не вижу, как может наступить ледниковый период на единственной в системе планете. Есть только один источник гравитационного воздействия. Чтобы начался ледниковый период, что-то должно повлиять на Карамбу, причем настолько сильно, чтобы ось планеты изменила угол наклона.