Р26/5/пси и я (СИ)

– Дэн, – спокойно отозвался Ренни, – какие у тебя доказательства?

– Доказательства? – Доказательства! Дюжины мертвых дельфинов тебе недостаточно? Пошли! – Он зашагал вдоль края лагуны, а за ним последовали фараоны и ваш покорный слуга. Дианы нигде не было видно. – Эта баба пробралась сюда прошлой ночью и разбросала отраву. Ее дом совсем близко – вон, видишь, за деревьями торчит труба? Я надеюсь, ты все это записываешь?

– Всему свое время, – терпеливо отвечал Ренни. – Дэн, я не хотел бы записывать то, о чем ты потом пожалеешь.

– Джо ее слышал! – рявкнул вдруг Дэн, разворачиваясь ко мне. – Скажи ему, Джо! Расскажи, как мне угрожала эта чертова баба, Марджорибэнкс!

Я заколебался, и Ренни одарил меня пронзительным взглядом, на которые он великий мастер.

– Произошло недоразумение, – выдавил я.

– Недоразумение! – Дэн издевательски хохотнул. – Ты это так называешь? Какого дьявола ты защищаешь ее, Сагар?

Что еще я мог сказать? Мы поспешно шагали по грязному пляжу, огибая примитивную дамбу, построенную Дэном в те дни, когда он заманил в ловушку Ползучий Риф. Теперь эта часть лагуны была осушена, и Риф потерял способность передвигаться… может быть. Он маячил перед нами – серый полумесяц – пять метров в высоту, шесть или семь в ширину, а длиной, так все сорок метров. Тускло-серого цвета, он был зернисто-рыхлым, как пемза. Первые два метра в основании Рифа были плотными, но выше вещество Рифа разветвлялось, свиваясь диковинными спиралями, завитками, колоннами – точь-в-точь церковный орган, чудовищное творение безумца. В расселинах коралла шныряли иглокожие – морские звезды и морские ежи.

– А ведь эта проклятая штука все еще жива, – пробормотал Ренни, разглядывая трепещущие реснички анемоны. – Каким дьяволом она кормится?

Анемона схватила алую бабочку. Щупальца с силой свились, запихивая пойманное насекомое в желудок.

– Чтоб мне провалиться, – изумленно проговорил кто-то.

– Весь Риф все еще живет, – заметил Дэн. – Сюда. Повернем вот сюда.

Мы вошли во впадину серого полумесяца. Там была Диана, окруженная с трех сторон причудливыми стенами Рифа. Она улыбнулась мне и обратилась к отцу:

– Послушай, папа, я думаю, ты…

– Ладно, – оборвал ее Дэн. – Вот, Ренни, погляди на это.

Над коралловой стеной свисал хвостовой плавник дельфина. Голова и почти все тело скрывались в глубокой расселине.

– Это мой ученый дельфин. Самка. Вот так мы ее и нашли. Другие тоже были здесь, вокруг Рифа – в агонии. Мы отнесли их домой, но что проку? Они все умерли. Отравление. Чтобы я да не узнал симптомы! Ну, что ты на это скажешь?

– Папа, – твердо сказала Диана, – по-моему, тебе стоит взглянуть вот на это.

– Что? – Дэн шагнул вперед, не отрывая глаз от трупа. – Иисусе…

Он поднял какую-то щепку, потыкал ею тело и приподнял хвост. Мы столпились вокруг.

Там, где тело дельфина соприкасалось с Рифом, плоть исчезла. По спине у меня поползли мурашки. Миллионы тончайших щупалец отпрянули в раковины. Глубже в расселине, ни на что не обращая внимания, трудились ненасытные анемоны. На голове дельфинки, насыщаясь, возлежала морская звезда. Омерзительное зрелище!

– Вот странно, правда? – сказал полицейский. – У дельфинов ведь такие прочные шкуры. Да и вряд ли труп успел разложиться. Так какого дьявола…

– Ее растворили… – тихо сказал Дэн. – Коралл выделяет сильный растворитель… и другие существа, вероятно, тоже. – Он выпрямился. – Нужно изучить это явление. Однако сути дела это не меняет. Вначале что-то должно было убить дельфина. Я исследовал других погибших животных и нашел в их крови сильнейший яд. Вернемся в дом.

И мы, слава Богу, вышли из этой впадины. Нас окружали бесчисленные миллионы живых существ, вырванных из родной стихии и борющихся за существование…

– Черт подери! – воскликнул кто-то.

– Удивительно, что Риф вообще живет, – сказал я Диане. – Все эти морские звезды, ежи, сами кораллы – как они ухитряются существовать без воды?

– У отца есть теория… – она осеклась и обернулась. – Что случилось, Джим?

Один из полицейских, Джим Андерс, согнулся, разглядывая тыльную сторону ладони.

– Чертовски жжется, – пробормотал он.

– Дай – ка я гляну, – сказала Диана. – Эй, не шевелись! Ты дотронулся до морского ежа. – Сильно сдавив мякоть ладони, она извлекла наружу стерженек тонкого шипа, вонзившегося в кожу. – Не вздумай тереть. У этой иглы кончик зазубрен, ты ее только глубже загонишь в кожу. Я вытащу ее в доме.

– А я ничего не касался, – сказал Андерс.

– Морского ежа можно задеть даже не заметив, – показала головой Диана. – Со мной это не раз случалось, когда ныряла.

У Андреса от боли слезы навернулись на глаза. Пальцы левой руки с силой сомкнулись на запястье правой. Кожа вокруг иглы горела нездоровой краснотой. Плохо дело.

– Я же ничего не касался, – упрямо повторил он.

Я поднял обломок дерева, выбеленного морем, замахнулся им на морского ежа, забившегося в коралловую щель, и внимательно осмотрел обломок.

Из дерева торчало с полдюжины черных иголок…