R+R FOREVER (Перерождение. Бонус)

Ментальная ударная волна силы альфы рвется оттуда, прошивая меня, бросая вызов, запуская неминуемое обращение. Витрису и остальным не выстоять против такого, а для меня не проблема. Была бы тут Рори, вообще не сходя бы с места размазала этого изврата – владельца клуба – по стене, оставив лишь пятно, но я перестал брать ее на силовые операции по поиску и вызволению обращенных после первого же ее участия. Творилось там такое… Зверорожденные ох как неохотно расставались с вековыми привычками относительно положения обращенных, некоторые фанатично готовы были драться за право кусать тех, кого сочтут нужным, и иметь их в качестве рабов. Нет, даже не сам факт, что она участвует в подобной мясорубке, меня смущал. А то, какими глазами она смотрела в первый момент на освобожденных. Одно дело – потом общаться с ними в процессе реабилитации, но совсем иное – видеть воочию их, иногда в цепях, клетках, бывало, привязанными к станкам для секса, распятых, в крови и ранах, пропахших унижением и чужой низменной похотью, сломленных, с пустыми, лишенными всякой надежды глазами. Короче, бесилась Рори страшно, но смирилась.

– Ты! Предатель своего вида! – зарычал на меня альфа-хозяин, имени которого и знать не хочу. – Я ведь слышал о тебе! Это обращенная шлюха сделала из тебя послушного своей воле пса! Ты позор, а не альфа!

Я безразлично кивал ему, зажатому моими парнями в угол, но не способными напасть на него, пока урод так щедро поливал их подавляющим воздействием. Его сука-жена, добровольно участвовавшая в бизнесе, уже валялась со свернутой шеей на полу, как и несколько членов их стаи и прихлебателей.

– Ребятки, идите освобождать пленников! – приказал я, быстро снимая одежду и пристраивая ее подальше в чистом местечке. А то с этими резкими обращениями шмоток не напасешься.

– По твоей вине наш вид выродится! Старые законы должно блюсти! – продолжал плеваться ядом мой противник, но голос его уже ломался, сигнализируя о скором перевороте. – Дерьмо! Ничтожество! Подкаблучник!

Я не стал ему отвечать. Он этого не заслуживал. Сменил ипостась, и мы сшиблись, разнося все вокруг и кромсая друг друга когтями и зубами. Впрочем, закончилось все слишком быстро. Гребаный слабак, только и умевший, что унижать и насиловать тех, кто заведомо слабее, сдох через краткие секунды.

– Так, нужно поторапливаться! – крикнул Витрис, вынося на руках девочку с огромными синими глазами максимум лет одиннадцати. – Полиция может нагрянуть через считанные минуты.

Я еще не успел одеться, когда из задней части подвала появился Костя, придерживая за плечи мальчишку-подростка, единственным прикрытием наготы которого было похабного вида бордовое покрывало с кистями, похоже, сорванное где-то по ходу. Едва заметив меня, мальчишка рухнул на колени, скручиваясь в клубок, и взвыл отчаянно и истошно, на одной, вынимающей душу ноте. И я сразу вспомнил момент, когда нашел однажды Витриса. Посмотрел на трупы альфы и его пары, и захотелось оживить их и прикончить еще раз, уже на глазах мальчишки-жертвы.

– Шеф, притуши чуть свои альфа-волны, – попросил Костя, поднимая парня на руки. – Даже мне не по себе, а ему-то вообще от них худо.

И то верно. Злость все еще кипела во мне, не найдя достаточного выхода в поединке.

В личный самолет Исайтари я садился последним, подождав поодаль, чтобы детей подняли на борт и устроили в хвостовой части с ванной и спальней. Полностью отпустить свою ярость при виде этих запуганных и сломленных созданий не выходило, а провоцировать новые припадки их паники, тем более в воздухе – не слишком удачная идея. Детвора там или нет, но они все же были оборотнями, а значит, ущерб, если начнут бушевать от страха, способны нанести немалый. Парень и так до сих пор не мог успокоиться, и я продолжал слышать его нечеловеческий вой даже сквозь шум двигателей. Поганый, поганый мир, в котором возможны такие вещи с детьми. Временами я слегка ненавидел Рори, что, ворвавшись в мою жизнь, не позволила игнорировать вот такое дерьмо, как мне это неплохо удавалось раньше, отгораживаясь «мне не под силу изменить все вокруг» ширмой. Было проще, не так, как сейчас, что аж до блевоты, до отвращения ко всему и всем. Но, как ни крути, я, безусловно, и обожал мою маленькую упертую колючку. За несгибаемость, за неумение быть эгоистичной, за то, что, несмотря на все изменения, которые произошли в ней, это не отняло, не стерло ее человеческой сути. Вытащив телефон, набрал ее номер.

– Р-р-риэр-р-р! – проворчала она сонно. Расслышав шуршание простыней, представил Рори лениво перевернувшейся и потянувшейся в нашей постели, и у меня тут же встал. – Все в порядке?