R.I.P.

— Что ты сейчас намереваешься сделать? Убить или покалечить меня? — С грустной улыбкой поинтересовалась Арловская, будто в точности прочитав мысли своей старшей сестры.

— Еще не решила. — Честно ответила ей Анна, сжимая в своей руке листочек с записями Венгрии.

— Нет, Россия, прошу, подождите.

В комнату молниеносно вбежал Литва и загородил своей спиной в конец поникшую Белоруссию. Его глаза расширились от ужаса, когда он увидел состояние своей возлюбленной. Он умоляюще посмотрел на Брагинскую, поспешно сдувая налипшую на лоб челку.

— Ах, Торрис, и ты тут. Как символично… — Вокруг девушки начала сгущаться темная аура.

— Да, я пришел вместе с Натальей. — Мужчина едва заметно попятился, но все равно защищал собою Арловскую. — Отпусти, пожалуйста, Белоруссию и я сам тебе все расскажу.

— Все — это что? — Россия немного приподняла бровь и присела на кровать Феликса.

— Про Мистера R. I.P.. Тебя же ведь это интересует. — Литва испуганно сглотнул и внимательно посмотрел на девушку.

— Пускай идет. Я ее не держу. — Анна удовлетворительно кивнула и приготовилась слушать рассказ.

Мне очень стыдно, что я так сильно задержала продолжение. Но вот оно, родименькое, появилось! Эх, экзамены… Не хотят они меня отпускать, ой как не хотят!

№ 15. Козырь

Анна брезгливо отряхнула одеяло Феликса от многочисленных осколков оконного стекла и села на край его постели. По пальцам медленно текла густая алая кровь, акцентируя внимание на мелкой царапине, которая болезненно пульсировала. Девушка слегка подула на нее. Прохладный воздух приятно обволакивал ранку, сдувая с нее мелкие капельки крови. Царапина медленно, но верно начала затягиваться, однако от этого легче не становилось. Брагинская незаметно прикусила губу, от чего та распухла еще сильнее. Изуродованное ею самой сердце едва билось, то замирая на пару мгновений, то давая о себе знать глухим толчком. Девушке абсолютно плевать на этот гниющий кусок мяса, по странному недоразумению все еще находящимся в ее грудной клетке и несуразно втиснутым в пятое межреберье. Если бы она могла жить без этого органа, Россия бы уже давно вырвала бы его наружу, оставив его медленно обращаться в пепел под мягкими лучами весеннего солнца. Нужно с этим смириться, ведь таков закон мироздания. Все, что хоть как–то слабее или неспособно поддержать в себе жизнь, должно быть уничтожено. Исключений быть не может.

Литва осторожно приоткрыл дверь, отчего в комнату ворвался назойливый ветер, образуя сквозняк. Анна хмуро наблюдала за действиями мужчины. Озадаченно поправив ниспадающую на брови длинную каштановую челку, тот неторопливо присел рядом с девушкой, не решаясь разрушить образовавшуюся тишину. Брагинской было страшно. Прожилки на ее бледных ступнях опасно выделялись, будто грозились выбраться наружу вместе с бурлящими струями крови, забрав в бездну всю ту боль, что съедала заживо усталые легкие. Не хотелось плакать или скулить. Так могут делать только слабые или отчаявшиеся люди. Россия не причисляла себя ни к одной из этих категорий. Она просто не могла подготовить себя к банальной лжи, тянущейся по кривой ее жизни, выделяя конкретно недавние события. Мутный водоворот эмоций быстро подбирался к ее губам, всплесками отдаваясь в ее действиях и парами отравляя ее дыхание.

— Он скоро окончательно потеряет терпение, Анна. Вы лезете не в свое дело. — После долгого молчания, наконец, Торису удается уговорить себя начать столь трудный разговор.

— Ты не первый, кто решил просветить меня в таком направлении. — Ядовито замечает Анна, прикоснувшись к своим голубоватым венам на руках. Неприятно отдалось острой болью, будто кожу пронзило тысяча иголок. — Давай, придумай что–нибудь оригинальнее. Я начинаю уставать от этих загадок.

— Это происходит потому, что вы отказываетесь видеть очевидное. — Его глаза цвета весенней листвы испуганно расширились, словно мужчина переставал себя контролировать. — Вам было дано столько ответов, столько подсказок…

— Так объясните мне, в чем их суть! — Губы Анны сжимаются в тонкую полоску, а сама девушка нервно сжимает тонкую ткань хлопкового одеяла. — Потому что я — ничего не понимаю.

— Ладно. — Неожиданно легко соглашается Литва, но его голос неумолимо задрожал. — Я постараюсь натолкнуть тебя на мысль.

— А не потерял ли ты страх, Торис? — Насмешливо поинтересовалась у него Брагинская, удивленно взмахнув своими длинными ресницами.

— То положение, в которое меня поставили, гораздо страшнее вас, Россия. — Грустно усмехнулся мужчина, будто из него разом высосали все силы. — Поймите, Белоруссия рылась в ваших вещах, не потому, что ей очень сильно того хотелось…

— Тогда, докажи мне обратное утверждение. — Командным тоном потребовала у него девушка.