Quantum Ego

Бились насмерть не только за справедливость, но ради утверждения абсолютной власти, парни безжалостно давили даже намёк на возможную конкуренцию в этом вопросе, наглядно демонстрируя безоглядную решимость. Простенькая операция, по мнению Черныша, всё получилось ну очень убедительно и полезно, правда, для Захарушкиного здоровья не очень, но это подразумевалось с самого начала.

Полежать пришлось не в кучке, а под кучкой мертвецов. Неждану показалось, что целые сутки провалялся под дохлым Конягой, Заки от таких дел слегка рехнулся. Так, что когда всю полудохлую компанию стали поднимать на палубу, Захар проигнорировал и петлю на ногах, и прелесть путешествия вниз головой.

Перетаскивание тушки на бак волоком, мордашкой по палубе, и вовсе воспринял даже с некоторым облегчением, а Неждана веселила дурацкая мысль, что снова палубу кровищей загадили и от уборки отмазались.

Дотащили до фальшборта, и нет бы сразу в море – снова привал. Порядок должен быть. Ждали офицера, а дождались Джима, тот быстро сосчитал естественную убыль и велел вываливать.

– Сэр, ведь вы сегодня за доктора? – Хрипло спросил пацана в офицерском мундирчике старый моряк.

– Да, будь они неладны, эти дохлые…

– Дохлые преступники, сэр?

– Теперь их судит Бог, Сэнди. Для нас они уже не преступники.

– А если ещё живые, сэр? Вы за доктора, сэр, вам и устанавливать факт их смерти. Мы ж простые моряки, неучёные…

– Выкинуть этих за борт у вас мозгов хватит? – раздражённо спросил Джим.

– А как же факт смерти, сэр?

– Океан установит его не хуже меня. Заканчивайте тут, Сэнди, не затягивайте, а я пойду доложить, какие вы молодцы, – решительно командует Джим и топает подальше от столь неприятного места.

– Ишь молокосос гонористый, а службы не знает. Это буду исполнять, а это ему не по нутру, кто-нибудь за него пусть делает! Тьфу! – Пробасил в сердцах старый Сэнди.

– И что, благородие свалило, теперь нам пацанят кортиками того? – Недоумённо промычал второй матросик.

– Ты оглох? Что сопляк приказал? В море их выбросить.

– Что ж, давай их хоть свяжем для порядку.

– Тресь. Хрясь. Ну как, балабол, прояснело у тебя в голове, иль ещё дать?

– Уф, Сэнди, чего в морду-то сразу? За борт их? Да с радостью!

– Вот и займись, а я на твою радость полюбуюсь.

Матросик попался работящий, исполнительный, новатор, блин. Приподняв, прислонял трупы к фальшборту, чтоб ручонки наружу свисали. Ловко так за ноги хвать и в добрый путь. Быстро справился, всего и было-то не больше двух десятков.

Неждан остался навек благодарен Сэнди за такую услугу, пусть даже оказывал он её мертвецу из-за собственной лени. Весь план имел столько разных “если”, что, по сути, сводился к тупому везению. Своей безалаберностью Сэнди шансы ему, как минимум, удвоил и спас жизнь. Без мешка на голове он смог сориентироваться, оценить скорость корабля. Не пришлось развязывать верёвки, поэтому, нырнув, не терял время и дыхание, уверенно рассчитав курс, поплыл к цели. Ну, не очень уверенно, болело же всё, хотя холодный морской компресс здорово помог.

Цель – верёвка под кормовой надстройкой. Откуда бы ей там взяться, и откуда ему про неё знать? Ничего он не знал, конечно, просто обосновано на неё надеялся. Плюш сказал, что привязал, а в то, что она и утром там будет висеть, оставалось только верить. Вообще, очень уж обоснованной надежду назвать трудно, но после событий последних игровых дней Неждану стали как-то фиолетовы шансы и вероятности. Ну и правильно, везение бывает только сумасшедшим, иначе это не везение, поэтому-то по-настоящему везёт только психам. А кто ещё способен всерьёз что-то планировать, надеясь только на удачу? Кому надеяться больше не на что.

Повезло Неждану, беседка оказалась на месте. Беседка – это просто две петли под задницу, и ещё одна под спину. Чтоб он мог в ней сидеть до смены пацанских вахт. Здесь его могли обнаружить, только засунув голову в дыру нужника, или с другого судна, но конвойный шлюп шёл впереди, а встречи в Атлантике не часты.

Однако было совсем нескучно. Нормально качало, верёвки сразу врезались в мякоть и тёрли, хотелось пить, хотя до воды было всего полметра, а когда усилилось волнение, дистанция временами сильно сокращалась, порой переходя в минус. Для пущей игровой реалистичности нужником постоянно пользовались, и при неблагоприятном ветре… А учитывая стремление моряков ходить в полный ветер, он благоприятным быть не мог. Неждан чувствовал себя как ёршик в унитазе – обосрут, сполоснут, потрут об борт. Ещё и наслушался всякого. Оказалось что, люди на толчке любят поговорить о наболевшем. Избавляются от ненужного во всех смыслах. Комната разрядки, понимаешь.

Вдобавок Захарка очухался, помогло усиление психической устойчивости. Поверил, что взаправду живой и, конечно, сразу принялся жизнь критиковать. Он, конечно же, герой – сам, без истерик, зарезал целого Конягу! Легенда, просто! Но что он имеет в результате? Почёт и славу? Кое-кто мог, вообще, подумать, на что толкает бедного ребёнка???