Пышечка

Рита резко поднялась со стула. Она ни минуты больше не собиралась оставаться рядом с человеком, который бил женщину. Да, есть особы, которые способны вывести из себя и святого, но бить женщину… Риту захлестнула волна отвращения и негодования. Впрочем, в следующее мгновение она вдруг вспомнила, как швырнула мороженым в Эллу. Она, Рита, пусть в какой-то мере оправданно, тоже обошлась весьма грубо и бесцеремонно с совершенно незнакомой ей женщиной… «И чем я лучше его?» – обреченно подумала Рита. Некоторое время она еще стояла, колеблясь, но потом все-таки опустилась обратно на стул.

– Спасибо. Я же тебе сказал, история довольно долгая, – спокойно произнес мужчина. – Я не собираюсь оправдываться…

И он продолжил свой рассказ. Вернее, начал с того момента, как он познакомился с Эллой, какие обстоятельства заставили заключить его этот брак. Евдоким описал и характер жены, и свой. Поведал, как постепенно начала складываться схема отношений с женой, даже нарисовал на салфетке график – с какой периодичностью меняется настроение Эллы… Когда он сказал, что сразу после ссор у них с Эллой следует бурное примирение, Рита испугалась – при всем своем интересе к Евдокиму и его жизни интимных подробностей она знать не хотела…

Но, к чести мужчины, он ловко их обошел, выражаясь весьма обобщенно. Тем не менее Рита поняла, ради чего Элла затевает эти спектакли.

– Так это какое-то извращение! БДСМ… – нервно засмеялась она.

– Нет, это другое, в БДСМ хоть какие-то договоренности соблюдаются, это игра по правилам, я так понимаю, – пожал плечами Евдоким. – Похоже, да не то. И, знаешь, Элла – она как-то умеет меня вывести из себя всерьез. Раз – и я уже не владею собой… И делаю то, что ей надо.

– Ты знаешь… а я тебя понимаю, – опять нервно рассмеялась Рита. – У меня тоже однажды возникло ощущение, что меня заставили. Заставили кинуть в Эллу мороженым. Твоя женушка действительно умеет вызывать у людей агрессию… На раз-два – очень ловко. Да, да, я потом ходила с диким чувством вины – ах, что же я сделала!

– Да я, собственно, потому и хочу развестись с ней, что не мои это игры. Я потом сам хожу как прибитый и ненавижу себя, – признался Евдоким. – Иногда я думаю – а вдруг я и есть такой? Такой гад в смысле. А Элла просто проявляет мою истинную сущность?

– Точно. Ой, я не о тебе, что ты гад… Я о себе. И я после конфликта с Эллой подумала так же – что я гадина. Послушай, а нельзя ли как-то повлиять на нее? Поговорить, объяснить, что так нельзя… Может, получится ее изменить!

– Изменить взрослого человека с уже сложившимся мировоззрением? Не знаю… Сейчас вспоминаю, какой Элла была в самом начале наших с ней отношений, как вела себя с родителями, с окружающими, коллегами, друзьями… Родители Эллы много рассказывали о ее детстве. Они неплохие люди, кстати. Не думаю, что они плохо воспитывали свою дочь. Вообще не хочу никого обвинять. Ну да, возможно, родители слишком потакали Элле. Но, мне кажется, она уже родилась такой, с этим характером, с желанием манипулировать людьми, заставлять их делать то, что она хочет. Хотя я не психолог. Да и не хочу я уже менять Эллу. Зачем мне это, если я считаю эту женщину чужой… – пожал плечами Евдоким. – Я могу лишь себя изменить, поскольку с самого начала нашей с ней семейной жизни, как я уж заметил, играл не свою роль.

Они молчали, опустив головы.

– Ты ждешь от меня совета? – наконец тихо спросила Рита.

– Нет. Мне не нужны советы. Я сам знаю, что надо делать. Я знаю, что должен расстаться с Эллой, и мне не нужны подтверждения извне, что я поступаю правильно. Да и поддержка мне тоже не нужна, как и чье-либо сочувствие. Даже твое.

– Тогда зачем ты мне это рассказываешь? – немного напряглась Рита.

– Мне кажется, что ты должна знать обо мне все. Я хочу быть честным с тобой и ничего не скрывать.

– Зачем?

– Какой правильный вопрос ты задала… Зачем? – повторил Евдоким и усмехнулся. Взял Риту за руку. – Пожалуй, теперь я должен рассказать о том, что произошло со мной, когда я встретил тебя.

Рита вздрогнула, мурашки побежали у нее по спине, внутри все сжалось. Неужели он собирался признаться в любви? Она не хотела, чтобы Евдоким открывал ей свое сердце. Да, догадывалась о чувствах мужчины к ней, но все же это были лишние слова, ненужные и опасные признания, они тянули за собой череду неприятностей и проблем.

– Я всю жизнь жил головой. Считал, что главное для мужчины – образование, карьера… Ну, словом, дело, которое по душе и в котором можно преуспеть, реализоваться. Особо-то я и не любил никого, знаешь… Больше рассуждал, а не чувствовал. Вот как с Эллой. Вроде она мне нравилась, вроде надо было жениться на ней, раз я порядочный человек… А чувств – ярких, сильных, от которых зашкаливает адреналин, а за спиной вырастают крылья и появляется желание свернуть горы, – таких чувств не было у меня никогда. Ни к Элле, ни к какой другой женщине.