Пыльные слезы

Вело ли Холлис ди Тельдри милосердие? Или трусость? Террин не знал. Он сам был на том же месте месяц назад, когда держал в руках Нилли ду Бушерон. И он все еще не знал, что сделал бы, если бы его не лишили выбора. Он все еще не знал, смог бы слушаться закона.

Он надеялся в тайне, что нет.

Кефан сжал плечо Террина.

— Мы родились в темные времена, мой друг. В эпоху жертв.

— Слишком много жертв, — выдохнул Террин, не желая, чтобы его подслушали. Но он забыл о Дикаре в Кефане, усиливающем его восприятие. Взгляд венатора стал пристальным.

— Думаешь? Что ты сделал бы? Еще одна жертва — это уже слишком?

Он не продолжил. Тишина тянулась между ними. Террин поднял голову, увидел, что в глазах Кефана остался вопрос. Что он хотел спросить? Это было приглашение? К чему? Мятежу? Кефан предлагал биться за Айлет? Против Фендреля, фасматрикс-домины, тринадцати умелых венаторов Ордена…

Это было бы самоубийством.

Кефан тихо смотрел на него пару минут, словно читал мысли в голове Террина. Он тяжко вздохнул, спустился на ступеньку.

— Всем нам нужно делать выбор, ду Балафр, — сказал он. — Даже когда это навязывают.

Он отвернулся от Террина, спустился. Тусклый свет из узкого окна падал на медные волосы.

— И какой ваш выбор? — спросил Террин. — У вас тоже красный капюшон, ду Там. После всего вы все еще верны святому.

— Разве? — Кефан оглянулся на Террина, а потом открыл дверь и вышел, закрыл ее за собой. Террин остался в полумраке.

ГЛАВА 7

Она снова была в адской комнате.

Айлет сидела на краю кровати, сжимала мягкий матрац так, что ногти стали рвать ткань. Ее ждал только ужас, в голове был только ужас. Огонь плясал перед глазами, и ее кожа уже трепетала от воображаемой агонии, которая не была близкой к реальности.

Ее ладонь потянулась к талии, где обычно висел ее вокос в чехле. Но они давно забрали ее инструменты и оружие. Она сжала тунику над сердцем, опустила голову. Если бы только она могла добраться до Ларанты! Если бы она могла освободить ее, дать ей заполнить их общее тело. Если бы она могла поговорить с ней в последний раз…

Рожденная с тенью. Это многое объясняло.

Потому Холлис подавила ее воспоминания. Где-то за той паутиной чар были воспоминания о жизни до того, как Холлис нашла ее. То, что Холлис не хотела, чтобы она знала о себе, ради безопасности Айлет.

Холлис могла найти ее на охоте, понять, кем она была, и… принять безумное решение оставить у себя ребенка, рожденного с тенью. Учить ее. Защищать ее.

И она так глупо сбежала! Прямо в руки тому, кто узнал, какая она, и сделает то, что не смогла Холлис. Айлет закрыла глаза, погрузилась в свой разум. Она должна была слушаться наставницу. Она не должна была покидать Гилланлуок.

— Ларанта, — прошептала она, пытаясь уловить свою тень. — Ларанта, мне так жаль. Ларанта, отыщи меня.

Она ощущала по духовной связи, как ее тень двигалась. Ларанта ощущала ее расстройство, хотела прийти к ней и утешить. Но не могла. Без вокоса Айлет не могла ее призвать. Они снова дадут ей сом, и они с Ларантой не смогут пробиться через туман.

Айлет открыла глаза в реальном мире. В комнате, которая показалась тесной. Во тьме ночи, которая скоро пройдет. Ей нужно было бороться с эффектом сома, держаться за жизнь. На столе неподалёку были свеча и огниво, но ей не хотелось зажигать ее. Никакого огня. Не этой ночью

Айлет встала с кровати, прошла к окну так близко, как только осмелилась. Проклятия вернули, и она знала, что нельзя было приближаться. Она ничего не видела внизу. Эвандерианцы собирали за барьером хворост для ее костра? Или они нашли достаточно для нее на острове? Они уже строили гору из хвороста для костра вокруг кола?

Даже хорошо, что она не могла дотянуться до Ларанты. Иначе она боролась бы. Она знала. Как она могла просто поддаться огню? С силой Ларанты в ней она билась бы со всеми во дворе, и им пришлось бы подавить ее ядами, а то и применить Нежную смерть. А потом Прибежище откроется и заберет ее к мучениям.

Нет.

Она видела Прибежище. Знала правду. Закон Эвандера был милосердием. Лучше сгореть, чем вечно страдать.

Но Ларанта…

Слезы заполнили глаза Айлет, обжигали ее щеки, пока катились. Ларанта будет изгнана. Одна. Не понимая, что произошло. Веря, что Айлет была ее врагом, сковала ее и подавила ядом. Позволила им погубить их обеих.

Грудь Айлет сдавило, она едва могла вдохнуть. Она пыталась уловить звуки за окном, услышать, как строили костер, собирали хворост. Она так сосредоточилась на этом, что не слушала звуки ближе и не заметила шаги, пока они не добрались до ее двери.

Ее сердце дрогнуло, когда ручка повернулась после щелчка замка. Она заняла оборонительную стойку, едва дыша, сжав кулаки. Дверь открылась.

Герард вошел.

— Ваше высочество! — выдохнула Айлет. — Уже… пора?

Герард с потрясенным лицом поднял ладони, чтобы успокоить ее.

— Нет, нет. Нет, еще и полуночи нет. Я потребовал у них разговор с тобой, — он оглянулся на стража, которого не было видно. — Оставь нас наедине. Прошу.