Пылающий остров

— воскликнула Кармен, обращаясь к Роберто. — Даже я, испанка древнего рода, воспитанная в ненависти и в презрении к вам, доведена до того, что от всей души кричу: «Да здравствует свободная Куба!»

Между тем зарядов осталось очень мало, а огонь испанцев не прекращался, так что горсти осажденных не было никакой возможности устоять. Пал уже третий солдат.

Вдруг послышался пронзительный крик Пабло и вслед за тем громкое проклятие Мариуса:

— Ах, черт возьми! Тут жаркое дело, а я сплю себе, как глухой пень! — воскликнул провансалец.

Действительно, мальчик и старик, тесно прижавшись друг к другу, крепко спали; первый заснул от усталости и благодаря способности детей засыпать при каких угодно обстоятельствах, а другой — от истощения. Проснулись они оба только потому, что на них свалился третий убитый солдат.

— Эге! Даже и барышни взялись за оружие! — продолжал провансалец, оглядевшись. — А я, старый дурак, валяюсь! Это не годится!

С трудом поднявшись, он взял ружье и, едва держась на ногах, с кружившейся от слабости головой, приготовился исполнять до конца обязанности солдата.

Пабло погладил лежавшую возле него собаку. В первый раз она не ответила на его ласку, и это сильно поразило мальчика. Он обеими руками схватил голову своего четвероногого друга, повернул ее к себе и с отчаянием закричал:

— Браво! Что с тобой, моя дорогая собака?.. Браво, да взгляни же на меня, ответь мне!.. Браво! Почему ты не движешься?.. Ах, Господи, да он весь холодный!.. Мариус! Посмотри, Браво умер! Бедный, дорогой Браво!

И мальчик горько заплакал.

В самом деле, верная собака, собравшая последние силы, чтобы отыскать своего маленького господина, давно уже испустила последнее дыхание у его ног.

Видя горе своего маленького друга, суровый на вид моряк почувствовал, что у него на глаза навертываются слезы, и посреди града пуль и грома выстрелов крикнул плачущему мальчику:

— Не плачь, мой милый мальчуган, перестань, ради Бога! Право, ты разрываешь мне сердце… Я бы так хотел помочь тебе, но не могу, ей-Богу, не могу, и это меня сильно мучит!

Но Пабло еще сильнее зарыдал над трупом своего преданного друга.

Между тем положение осажденных ухудшилось. Все солдаты были перебиты. В живых остались только Роберто, Мариус, три девушки и Пабло. В ружьях находились последние заряды… Было очевидно, что этой героической борьбе наступал конец. Всякое сопротивление оказалось невозможным: осажденным оставалось только умереть.

Сгруппировавшись возле жертвенника и поставив мальчика всередину, все осажденные пожали друг другу руки и, опершись на свои карабины, спокойно ожидали смерти.

Вот разбитая дверь с треском и грохотом рассыпалась. Человек двадцать ворвались в святилище «воду» и, потрясая оружием, громко закричали:

— Теперь вы сдадитесь!

— Никогда! — ответил негодующий женский голос. — Никогда я не сдамся врагам моей родины!.. Да здравствует свободная Куба!

И Долорес Валиенте сделала два шага вперед, подняла ружье и выстрелила в толпу испанцев.

В ответ на этот выстрел грянул целый залп, и все капище мгновенно окуталось пороховым дымом.

ГЛАВА XXV

Роковое доверие. — По пути засада. — Предательский залп. — Смерть Масео. — Один против ста. — Пред трупом вождя. — Знамя в качестве савана. — Торжество испанцев.

Доктор Серрано дал столько доказательств своей преданности и верности инсургентам и проявлял такую искреннюю, бескорыстную дружбу к Масео, что тому не могло прийти и в голову заподозрить в чем-нибудь нечестном своего друга.

А между тем отважный вождь инсургентов, благородный характер которого, возвышенность чувств и военный гений удивляли даже врагов, вовсе не был наивен и доверчив.

Воспитанный в суровой школе нужды и лишений, неутомимый, терпеливый, энергичный, рассудительный, твердый, притом всегда справедливый и снисходительный, Масео хорошо понимал людей и относился к ним крайне осторожно.

Доверие его можно было приобрести не вдруг и с большим трудом, нужно было совершить на его глазах целый ряд безусловно честных поступков, в которых не имелось бы и тени своекорыстия. Но раз вверившись человеку, он отдавал ему душу и сердце. Такое безграничное доверие, прекрасное само по себе, часто вредит людям, поставленным судьбой во главе какого-нибудь важного дела.

Так случилось и с безусловным доверием Масео к Серрано.

Изучив и поняв характер инсургентского вождя, доктор Серрано сумел так обойти Масео, что тот слепо доверял ему. Серрано знал все его мысли, планы и намерения.

Мы уже видели, что Масео, по совету Серрано, изменил свой маршрут после разгрузки «Пеннилеса».

Инсургенты скрывались в горах возле Мариэля, где Масео устроил лагерь для своих резервных войск и обучал новобранцев. Он рассчитывал в недалеком будущем собрать сюда возможно большее число своих и захватить всю провинцию Гавану.

К этому-то месту и хотел пробраться Масео ближайшим путем. Но так как этот путь, по словам доктора Серрано, был занят испанскими войсками, то инсургентский вождь решил отправиться в обход по хорошо знакомым ему тропинкам.