Пылающий мост

Куланн не задавал лишних вопросов. Он отрезал от своей амуниции тонкий кожаный ремешок, туго перетянул руку выше локтя и быстро провел острым лезвием поперек вены. Кровь хлынула темно-красным потоком.

– Хорошая кровь, живая, – неизвестно чему обрадовался Астерион.

Он легким движением разорвал на груди Лооя рубаху, обмакнул длинный, изящный палец в кровь Куланна и одним взмахом начертил на груди мертвеца странный и сложный знак. Красная полоса сперва вспыхнула ярким, слепящим светом, затем потускнела и уже через несколько секунд совершенно впиталась в кожу Лооя, не оставив по себе никакого следа.

– Что теперь? – спросил князь Алглоранн.

– Теперь перевяжи свою рану и ступай по своим делам. Займись телами тагар, окажи помощь раненым матросам, распорядись всем... Сюда вернешься через полчаса, раньше не приходи!

Последняя фраза прозвучала как приказ. И Куланн безропотно подчинился прекрасному богу. Он только один раз обернулся, чтобы посмотреть, что делает Астерион с телом Лооя. Однако тот продолжал сидеть с безучастным видом, глядя вдаль, на восходящее солнце. Его кудри и плащ вились в прозрачном воздухе, невзирая на полное безветрие, – ведь они сами были частицей ветра.

Полчаса промелькнули, словно одна минута. Алглоранн метался по берегу, распоряжаясь относительно раненых и убитых, просматривал немногочисленные документы, начертанные на лоскутах овечьей кожи, которые были найдены на груди убитого предводителя тагаров. Большинство из них являлись картами окрестностей Сонандана, а одна – очевидно – изображала тайные тропы через хребет Онодонги. Куланн настолько увлекся своими мыслями, что потерял счет времени. Очнувшись, он со всех ног бросился на берег, туда, где в прежней позе сидел Астерион.

– Это ты? – спросил он, не поворачивая головы. – Ты вовремя пришел, сейчас начнется преображение, или возвращение, – назови как хочешь. Должен сказать, что я только что совершил подвиг.

– Оживил Лооя? – осторожно произнес Куланн.

– Да нет, здесь я почти ни при чем. Но зато я просидел полчаса не двигаясь!

В этот момент капитан Лоой издал слабый горловой стон. Попытался приподняться, но не смог и тяжело рухнул обратно на траву.

– Боги! – Куланн бросился к другу, обхватил его мощными руками, прижал к себе, баюкая словно ребенка. – Живой... Как ты, дружище?

– Спина болит здорово, – едва слышно ответил капитан. – Очень болит, но не беда. Мне казалось, что я уходил очень надолго...

– Все прошло, все прошло, Лоой. И теперь все будет очень хорошо. Здесь Астерион, я, толпа воинов и матросов...

– А тагары?

– Их перебили. Твои ребята – молодцы, настоящие воины. Ты можешь открыть глаза?

– Попробую, – прохрипел он.

Голубоватые веки дрогнули, взметнулись с заметным усилием ресницы.

И Куланн едва удержался от возгласа: серые прежде – глаза Лооя переливались теперь всеми цветами морской волны.

* * *

Белая скала оказалась на поверку чем-то совершенно иным.

Каэтана едва успела ступить в тень, протянуть руку, чтобы коснуться горячей шершавой поверхности, как плоть камня распахнулась, втягивая ее в себя. Падения не было. Было впечатление, что она тонет в болоте, вязнет, задыхаясь без воздуха, и жидкая грязь заливает гортань.

Все кончилось так же внезапно, как и началось.

Под ногами оказалась твердая поверхность, и Каэ, не удержавшись, упала, ударившись головой обо что-то острое. Шлем Ур-Шанаби смягчил удар, но в глазах слегка потемнело. Не дожидаясь, пока муть растает, она приняла боевую стойку. И только после этого осмотрелась.

Вокруг был незнакомый и удивительный мир. Впрочем, все миры, до сих пор виденные ею, были по-своему удивительны и незабываемы.

Она находилась на берегу огромного искрящегося водоема, плоские, пологие берега которого густо поросли высокой травой. В этом измерении Джемар был освещен голубым солнцем, богат зеленью и водой. Справа возвышались ослепительные скалы – видимо, на поверхность выходило месторождение хрусталя. Многочисленные кристаллы отражали голубой свет и рассыпали вокруг брызги огня. Смотреть было больно, и голова моментально разболелась.

– Куда идти? – произнесла Каэ вслух.

– К талисману идти, – сварливо сказал Ниппи, и она чуть было не подпрыгнула на месте.

– Ффу ты, напугал...

– Надо помнить о близких тебе существах, тогда тебя ничем не испугаешь, – наставительно сказал перстень. – Ты со мной почти двое суток не говорила. Не совестно?

– Представь себе, нет, – огрызнулась Каэ.

– Какие же вы все-таки, боги, жестокие и неблагодарные существа, – констатировал Ниппи. – И ведь приходится мириться.

– Искренне советую тебе быть терпеливым и кротким, – произнесла она. – И не лезь под руку, никакие талисманы меня сейчас не интересуют. Меня волнует, где находятся Тиермес, Траэтаона и остальные.

– Здесь я тебе не помощник, – важно сказал Ниппи. – Я не в состоянии определить, где находятся эти незначительные существа...

Он не договорил. Каэ в раздражении хлопнула себя по кисти правой руки, и перстень жалобно вскрикнул:

– Избиение! Жестокие и несправедливые кары! О боги, боги, как это на вас похоже!

– Молчи, знаток, – шепнула она.