Пылающий мост (Кахатана - 4)

- Некто Аннораттха... - немного удивился Малан-Тенгри горячности почтенного жреца. - Один из ваших воинов - такой умелец, такой боец! Представляете, наши быки его слушаются, что вызывает недоумение и одновременно восхищение этим молодцем. Да будет вам известно, госпожа, - поклонился он Кахатанне, - что быки скаатов славятся своим свирепым нравом и преданностью только одному человеку - своему хозяину, отчего их невозможно украсть с целью перепродажи.

- А дорого ли стоит такой бык? - спросила Каэ.

- Целое состояние, - не без гордости ответствовал князь. - В Аллаэлле за эти деньги можно купить либо хороший корабль, либо двухэтажный дом со всем необходимым.

- Вы же не собираетесь завести себе быка? - тревожно спросил Нингишзида.

Кто-кто, а он знал, чего можно ждать от неугомонной богини.

- Искушение велико, конечно. Но я постараюсь держать себя в руках, пообещала она.

- Хотелось бы надеяться, - пробормотал кто-то.

Трое собеседников переглянулись между собой, затем взгляды уперлись в перстень на правой руке Интагейя Сангасойи.

- Да-да, и нечего так меня разглядывать, - заявил славный Ниппи, - почему у меня не может быть своего мнения?

... Возле дворца татхагатхи Каэ спешилась и тут же попала в мягкие и пушистые объятия Номмо, соскучившегося по своей госпоже сверх всякой меры.

- Я вас не вижу уже очень давно, - пожаловался он.

- Не клевещи на мои способности, - моментально надулся Барнаба, который топтался рядом в ожидании своей очереди. - Мы очень недолго странствовали.

- А мы с ребятами просто извелись за это время, - пожаловался маленький альв. - Надо было нам все-таки вместе отправляться в дорогу.

- Ах, Номмо! - воскликнула Каэтана. - На наш век дорог этих хватит с избытком. Идемте лучше завтракать - вот завтраков может и не хватить.

- Дельная мысль, - одобрил разноцветный толстяк. - Сразу видна хватка Богини Истины: а истина - в чем?..

- В вине, - ответила Каэ машинально.

- Совершенно правильно! - Магнус раскланялся со всеми одновременно. Только необходимо уточнить, что не просто в вине, а в зеленом вине из подвалов нашего великого Тхагаледжи. И, предвидя возможные словопрения по этому вопросу, я нагрузил мальчиков, - тут он широко повел рукой в сторону Могаллана и То Кобинана, которые отдувались под тяжестью огромных бутылей в соломенной оплетке, - вином и другого сорта: исключительно сравнения ради, а вовсе не для питья, как опрометчиво могут подумать некоторые.

- Великая речь! - одобрил суровый Малан-Тенгри. - Из вас получился бы неплохой поэт, молодой человек.

- Грешен, грешен, - развел руками Магнус. - Чего скрывать? Конечно, я не Аннораттха, но тоже ничего себе стихотворец...

- А при чем тут Аннораттха? - подозрительно осведомилась Каэ.

- А мы с ним свели знакомство на днях - это новый паломник из земель скаатов, - пояснил Магнус. - Слово за слово, оказалось, что он и в магии смыслит, причем основательно, и поэзией не брезгует. Славный малый!

- И главное - везде успел, - пробормотала Каэ. - Ну что, пора и мне с ним познакомиться. Нингишзида! Ты его приказывал отыскать?

- Да, - мрачно ответил верховный жрец. - Только что-то без особого успеха.

- Ну так повтори распоряжение - пусть его пригласят к завтраку во дворец не откажется же он, в конце концов.

Голос Каэтаны не звучал слишком уверенно.

Что-то подсказывало ей, что известного на всю Салмакиду Аннораттху ей увидеть не придется.

А Истина на то и Истина, чтобы не ошибаться, особенно в таких мелочах.

Жрец взмахнул кинжалом и одним длинным движением распорол тело, распростертое на алтаре, от яремной ямки до пупа. Жертва слабо дернулась, кровь широкой струей хлынула на каменные плиты, а из разверстой раны поднялось облачко пара.

Загрохотали барабаны, выбивая четкий ритм, и жрец закружился вокруг алтаря в безумной пляске. Он был еще совсем молод - не старше двадцати пяти, - и его смуглое, мускулистое, покрытое яркой татуировкой тело двигалось легко и свободно. Он был раскован и радостен, словно ребенок, он улыбался, и глаза сияли, как у абсолютно счастливого человека. Только руки, по локоть покрытые темной и густой кровью, - мощные руки убийцы - жили отдельной жизнью.

Несколько человек - воины и младшие жрецы, все сплошь юные, чуть ли не дети, - с восторгом следили за жрецом и за жертвой, которая сотрясалась в агонии на каменном черном постаменте.

- Приди, великое чудовище, и покарай своих врагов! Сразись во славу повелителя Мелькарта! - провыл жрец, кружась вокруг своей оси.

Он вращался все быстрее и быстрее, пока его тело не превратилось в своеобразный волчок - яркий и разноцветный. И метались в темноте старого храма пятна факелов - это спутники жреца и воины в страхе бежали от алтаря, ибо огромное изображение оскаленной пасти какого-то древнего, фантастического чудовища внезапно отъехало в сторону, открыв черный провал.