Пылающий лед

Алькин «скорпион» остался в вездеходе, несподручно с автоматом по колодцу лазать. Он вооружился еще и «дыроделом», на крейсере этого добра хватало, но незаметно не вытащить, а доставать демонстративно… Алька расстегнул куртку – дескать, упарился, с вами тут препираясь… Стянул с правой руки варежку. Теперь оружие можно выдернуть на пару секунд быстрее.

Но выдергивать и стрелять не пришлось – появился Командир. Отмахал пешком километр от «Гермеса». Ну и славно. Теперь местные не забалуют.

Тетка обратилась к Командиру, он ответил на том же языке. Алька к непонятной беседе не прислушивался, продолжая внимательно наблюдать за парнем с карабином… Эскимос пялился на Командира во все глаза, словно у того было две головы или росла из спины третья рука. И сделал несколько шагов назад, позабыв про свой карабин в опущенной руке – дуло волочилось по снегу.

Беседа закончилась тем, что тетка и Командир вместе шагнули обратно, в глубь штольни, причем оба сделали характерные жесты: оставайтесь тут. Переговоры без свидетелей? Так разве что эскимос мог их понять, но судя по лицу – не понимал… Да и вообще, не время разговоры разговаривать и не место… На крейсере никого не осталось, вернее, кое-кто остался, но от этого не легче… Алька пока не тревожился, привык, что Командир знает, что делает.

Парня с карабином, когда Командир исчез из вида, слегка отпустило. Но лишь слегка… Вел себе неспокойно, поглядывал по сторонам… Нет, не так… Не поглядывал, а смотрел на что-то, внимательно, заинтересованно, – и это «что-то» совсем эскимосу не нравилось… Но на ледяных склонах не виднелось ничего, достойного столь пристального внимания.

Наиль, напротив, совершенно успокоился. Откинул капюшон парки, закурил, блаженно выпустил струю дыма. Весь путь до Усть-Кулома, а потом до Печорской губы он мучился без курева. Среди усть-куломцев нашлись курящие, угостили, но смолили они такое адское зелье, что Наиль попробовал разок и решил мучиться дальше. Зато на крейсере оторвался по полной программе, других претендентов на трофейное курево в новой команде «Гермеса» не нашлось.

На эскимоса вид сигареты, закуренной Наилем, подействовал как хорошая оплеуха. Встрепенулся, подскочил, Алька дернулся за оружием – кто знает, что тут за табу имеются, может, за курение в неположенных местах расстрел на месте с конфискацией имущества…

Но нет, абориген всего лишь втолковывал жестами Наилю: дай и мне, всего одну – и оттопыривал для убедительности один палец. Видать, тоже заядлый курильщик, а тут по льдинам в магазин так запросто не сгоняешь…

Наиль слегка опешил от натиска, но поделился.

Местный парень оказался не просто курильщиком. Торчком. Наркошей. И занялся любимым делом не откладывая. Тщательно смел снег с крыла вездехода, вытряс из сигареты содержимое, затем вытянул кожаный мешочек из-под своей меховой куртки – через ворот вытянул, за шнурок, одежда была глухая, ни молний, ни пуговиц, ни прочих застежек…

Дисциплина тут аховая, Алька бы такому карабин в жизни не доверил… Его бы во взвод к сержанту Багирову, тот бы живо всю дурь выбил, и в прямом, и в переносном смысле…

Наиль наблюдал с сочувственным интересом, сначала лишь комментируя, а затем и сам присоединившись к действу:

– Эк тебя ломает, парень… Нет, чувак, твою пыльцу растабачить надо, а то не затянешься… Да ты не в теме, дай покажу… Вот так, а фильтр тут ни при делах, нафиг его… Ну вот… Держи штакетину, растаман узкоглазенький…

Ни на кого не обращая внимания, «узкоглазенький растаман» убрал кисет, уселся на снег и тут же раскурил свою «штакетину». Подействовала она почти мгновенно, да еще как подействовала – две глубокие затяжки, и эскимос повалился в снег.

– Вот это торкнула… – восхитился Наиль. – Быстро завис…

И тут же деловито забрал карабин у эскимоса, несколько раз передернул рукоять затвора, выщелкивая патроны в глубокий снег.

– Так-то оно лучше…

– Может, внутрь затащим? – предложил Алька. – Буран начинается, замерзнет.

– Его проблема. Ты видал, как этот чукча на нас зыркал, пушку свою тиская? Точно мочкануть хотел, укурок.

Алька решил сам затащить бедолагу-растамана в убежище. Хотел мочкануть, не хотел, – не выстрелил же… Приподнял жертву дурных пристрастий под мышки, но далеко не утащил…

В ледяной пещере, куда удалилось для переговоров начальство, грохнул выстрел. Совсем рядом… Стрелял не Командир, его «скорпион» работал почти бесшумно.

Алька отпустил растамана и бросился внутрь, на ходу выдергивая «дыродел». Но Хват опередил – огромная спина в косо скроенной и криво сшитой куртке перегородила узкий туннель, не обогнать. И что впереди – не увидеть. Бежал Хват стремительно, Алька старался не отставать, но все-таки отстал.

Еще выстрел. В узком проходе звучал он оглушительно. Хват сбился с ноги, пошатнулся… Снова двинулся вперед, но уже медленно, неуверенно… Тут же второй выстрел, третий…

Хват остановился и начал падать. Медленно-медленно, как рушащиеся дома в кинохронике, стал валиться назад.

10. Никто не хотел умирать