Пылающий лед

Но нет, цифры, названные вертолетчиком, совпадали и с хронометражем наших «балалаек», и с субъективными ощущениями. В зомби, распыляющих над Европой вирусы боевой чумы, превратиться нам с Артисткой не грозит. И то ладно.

Но лично мне грозило другое…

– Теперь ты знаешь о предстоящей операции практически все, Мангуст… А это значит… – Она сделала многозначительную паузу и заблокировала дверь, ведущую из пилотской кабины в пассажирский отсек.

– И что же это значит?

– Это значит, что до ее завершения ты всегда будешь рядом со мной… Да, вот так… И даже еще ближе…

Я успел подумать: хорошо, что генерал не решил чуть раньше внедрить меня в команду покойного Дзю. Такая близость с непосредственным начальством допустима, на мой вкус, только если начальство относится к противоположному полу…

5. Черный крейсер

Море подбиралось к пароходику незаметно, подползало, как диверсант к задремавшему растяпе-часовому.

Река постепенно становилась все шире и шире, два берега все дальше отодвигались друг от друга, так что и не понять – на волнах Печоры-матушки еще пыхтел трудяга «Р-13» или уже на морских. Проще всего было бы перегнуться через низкий кормовой фальшборт да и зачерпнуть воды, попробовать на вкус: пресная или соленая?

Но Алька не хотел затевать эксперимент: при одном взгляде на свинцово-серые волны становилось еще холоднее… А холод и без того донимал. Мерзли Алька с Наилем, Хват на холод не жаловался, он вообще ни на что и никогда не жаловался, но не отходил от решетчатого люка, сквозь который поднимался горячий воздух из моторного отсека… Командир, казалось, не заметил изменений в температуре воздуха, но с него какой спрос.

Спасались, как могли. Единственный обнаруженный на пароходике ватник, похоже, использовал как подстилку здешний моторист, когда подбирался снизу к своему чуду техники, – надевать пропитанную маслом одежку желающих не нашлось… Алька и Наиль напялили спасательные жилеты, но спастись от пронизывающего холодного ветра не удалось, приходилось все реже подниматься на палубу, подолгу оставаясь в каюте.

Алька подозревал, что они опять незаметно для себя потеряли дни и недели, что лето давно закончилось… Еще у Ольгиного Креста заподозрил: когда второй раз входили в туман, березовый стланик на берегах был зеленый, вышли – к зелени густо добавилось желтого… А после третьей попытки даже желтых листьев осталось мало, зеленых не стало совсем.

Осень… Хотя на календаре мог быть и август – короткое в этих широтах лето, одно название, очень уж далеко занесла их нелегкая от столицы мятежной республики. Далеко на север…

Катер полз, почти прижимаясь к западному берегу Печорской губы. Командир не покидал рубку, никому не доверяя сменить его у штурвала. Берег кое-как прикрывал от ветра, волны здесь били в борт пароходика относительно небольшие, но даже с ними с трудом справлялась посудина, предназначенная для плаваний по речной воде. А уж мористее, где на просторе гуляли волны высокие, с белыми барашками, лучше не соваться. Там очень быстро придется использовать спасательные жилеты по их прямому назначению…

Но и у берега не так уж безопасно, то встает на пути гряда камней, едва видимых среди волн, то песчаная коса, вообще не видимая, позволяющая засечь себя лишь по изменившемуся характеру водной поверхности. В общем, Командир был прав, не подпуская к штурвалу Альку с Наилем. Они бы тут нарулили…

В береговой линии обнаружился разрыв. Большая бухта с узким входом-проливом вдавалась в берег. Или не бухта, небольшой залив, Алька смутно представлял, чем они отличаются друг от друга. Командир направил «Р-13» туда, в бухту или залив, выплыл на середину и сбросил обороты двигателя до самых малых.

Приплыли? Здесь точка встречи? Никакого корабля Алька в иллюминаторы не увидел и выбрался на палубу, заранее поеживаясь. Но здесь оказалось теплее, высокие береговые скалы надежно прикрывали от ветра. И волны скорее заслуживали названия крупной ряби… Но никто не ожидал их в этом весьма удобном для ожидания месте. Что будет, если рандеву не состоится, Алька предпочитал не думать. Все равно ничего хорошего тут не надумаешь. Припасы, взятые на борт в Усть-Куломе, заканчивались. И нефти всего две бочки, плюс какие-то остатки в баке… Да хоть бы и имелось вдоволь горючки – куда плыть?

Командир, похоже, никаких сомнений не испытывал. Заглушил двигатель, вышел из рубки, приказал:

– Бросайте якорь, пока на скалы не снесло.

Якорь отправился за борт, вытянул весь трос, заменявший на пароходике якорную цепь, – и повис, не касаясь дна. Пришлось наращивать, благо в трюме нашлась еще одна бухта троса. Дрейф прекратился.

– А теперь что? – невесело спросил Наиль, поглядывая по сторонам.

– Ждать.

– Сигнал, наверное, надо подать? – спросил Алька. – Костер хотя бы запалить… Что мы тут уже…

– Незачем. Думаю, нас уже заметили.

Может, и заметили… Но ждать пришлось почти четыре часа. Потом в бухту ворвался – именно ворвался, эффектно, на полном ходу – корабль. Описал широкую дугу вокруг пароходика, гася скорость, и остановился невдалеке.