Пылающий лед

Конечно, содержать собаку в наше время накладно, но ведь лошадь-то еще более прожорлива? А хорошо замаскированный в лесу хлев, где обитала коза Машка, а теперь к ней присоединилась и Настена, без собаки в жизни не отыскать, можно пройти в пяти шагах и не заметить. Но это лишь без собаки…

Всадники приблизились. Молча, никак не приветствуя их троицу, остановили коней на краю делянки. Двое спешились, остальные остались в седлах, все опять-таки молча. Кто такие, не понять, даже и гадать не стоит. Одеты кто во что – двое в пятнистых камуфляжных комбинезонах, смахивающих на армейские, остальные в цивильном. Оружие тоже самое разное. Армейский автомат с подствольником, и другой автомат (таких у солдат Алька никогда не видел), карабин с оптическим прицелом, и что-то еще непонятное, но явно стреляющее. У одного из тех, кто остался верхом, поперек седла лежал ручной пулемет.

Дед, Алька и немая сгрудились, неосознанно потянувшись друг к другу, и тоже молчали. Хотя Анжела и без того разговорчивостью не отличалась, но сейчас совсем смолкла, не мычала и не угукала.

Бандиты? Или мирные охотники? Или немирные, охотящиеся на двуногую дичь? Алька перебирал эти возможности, когда заметил, что у всех пятерых на груди, слева, не то пришиты, не то прилеплены одинаковые эмблемы, небольшие, в половину ладони размером. Что на эмблемах написано-нарисовано, отсюда не разглядеть.

Похоже, служивые все же люди… Приятнее знакомство от того не станет. Не армия, наверняка какой-то местный отряд самообороны, расплодились те отряды повсюду и обороной занимаются лишь по названию – нападают тоже за милую душу. На всех, у кого есть чем поживиться. Алька очень надеялся, что в их убогом хозяйстве чужаки ничего не сочтут подходящей поживой.

Пауза затягивалась.

Нарушил ее один из тех незваных гостей, что были в гражданском. Пошагал по делянке, оставляя следы рубчатых подошв на свежевскопанной земле. Пройдя половину расстояния до Матвея и его домочадцев, остановился и произнес:

– Здорово, селяне! Расслабьтесь и принимайте гостей. Мы люди мирные, хоть и вооруженные.

Ну-ну, самое время расслабляться… Может, еще и удовольствие прикажете получать, когда начнете убивать и грабить?

Вооруженный, но мирный человек свой автомат (тот, что не армейский, без подствольника) держал в опущенной руке, дуло смотрело в землю. Но палец лежал рядом со скобой, и огонь чужак мог открыть через долю секунды. Кобура на поясе – застегнутая – не иначе как дополнительно демонстрировала миролюбие своего владельца. Заодно и вооруженность, понятно.

Его сотоварищи тоже расслабляться не спешили: оружие из рук не выпускали, даже тот, что держал в поводу двух коней. Аккуратно рассредоточились, кучей не собирались, – если дело дойдет до пальбы, под пули своих не подвернутся…

– И вам здоровья, – осторожно сказал дед Матвей. Что еще тут скажешь?

– Спасибо тебе, старинушка, на добром слове, пусть и не от души сказанном… Авось да сбудется.

«А ведь он городской и образованный, – подумал Алька. – Хоть и натянул ватник с обрезанными рукавами и сапоги-говнодавы, но городской. Речь выдает».

– Так вот, селяне, – продолжил городской и образованный, – расставим сразу все и всех по местам. Грабить и убивать мы вас не собираемся. Насиловать тоже. И даже объедать не будем, припасы имеются. Мы здесь по казенной надобности, сделаем свое дело и уедем.

Он замолчал, сдвинул предохранитель автомата, закинул оружие за спину. Улыбнулся широко-широко – посмотрите, дескать, какой я и в самом деле мирный…

– Что ж за надобность у казны до нас появилась? – спросил дед. – Или пенсию решили заплатить за семь лет просроченную?

– Фи… За пенсией – это в Питер, к федералам. Портфель справок собери, полгода в очередях поночуй – и получишь компенсацию. Как раз на четвертушку хлеба хватит. Или не хватит, уж как повезет. А мы власть местную представляем. Волостную. Переписчики населения.

– Кто?

– Переписчики. Населения. Тебя перепишем, и тебя, и тебя. И кто тут еще с вами живет, тоже перепишем. Учет и контроль, понятно? Ладно, селяне, откладывайте свой сельхозинвентарь и вон там присядем, пообщаемся.

Он кивнул на самодельный навес, под которым стояли кое-как слаженные из обрубков сосновых стволов подобия мебели. Совсем недавно (но еще в другой жизни, не очень сытной, но хотя бы спокойной) там сидели они вчетвером, и дед балагурил, пыхтя своей зловонной самокруткой… Там же и обедали в теплое время, если было чем обедать.

– Давайте, давайте, селяне, – поторапливал чужак. – Раньше сядем, раньше закончим. Мы люди казенные, нам еще объехать две точки сегодня надо, да и домой засветло возвратиться хочется.

– Как же называть тебя, казенный человек? – спросил дед Матвей.

Похоже, старый несколько успокоился. И в самом деле, когда хотят убить и ограбить людей, заведомо более слабых, политесы с разговорами затевать ни к чему. Но Альке все происходившее решительно не нравилось. Не кончится добром, ох не кончится…