Пылающий камень (ч. 1)

Санглант беспомощно взглянул на Лиат, но та лишь пожала плечами. Честно говоря, она, как и Генрих, не совсем понимала, о чем говорил принц: может, несколько месяцев, проведенных в плену у Кровавого Сердца, лишили его разума? Или он и в самом деле прав? Может, действительно проклятие, от которого ее защитила магия отца, обрушится теперь на Лавастина?

— Пошли «орла», — приказал Генрих Хатуи, — пусть передаст все, о чем тут говорилось. И быстро возвращается.

Хатуи кивнула и тут же вышла.

Генрих дотронулся до раненой руки, поморщился и поймал взгляд Сангланта, который тоже поморщился — то ли от сочувствия, то ли от осознания собственной вины. Виллам помог королю сесть на кушетку. Генрих, казалось, о чем-то глубоко задумался.

— Ее заметили, — наконец произнес он, пристально изучая Лиат.

«Старайся быть незаметной», — вспомнились ей слова отца. Он был совершенно прав — только так можно было жить спокойно. Но назад дороги нет — что было, то было: она не поехала с Вулфером, не осталась с колдуном из народа Аои, теперь остается только ждать, чем все закончится.

Но даже сейчас она не жалела о своем выборе.

— Граф Лавастин хотел взять ее в свою свиту, а он не дурак. Даже сестра Росвита, которой я всецело доверяю, проявила интерес к этой женщине. Не сомневаюсь, что и другие заметили ее. — Виллам откашлялся, собираясь заговорить, но Генрих продолжал: — Церковь абсолютно права, что держит такие силы под контролем, хотя они по-прежнему существуют. А то, что ты видел, Санглант… — Король поднял руку, и к нему тотчас поспешил слуга с чашей вина. Король отпил глоток, а потом предложил вина дочерям, Росвите и Вилламу. — Возможно, женитьбу на женщине, связанной с колдовством, стоит предпочесть той, что, вероятно, принесет трон Аосты.

— С какой стати мне рассуждать о выгоде и преимуществах, которые даст брак с ней? Она спасла мне жизнь!

— Убив Кровавое Сердце. Ты сам видел силу, которой она обладает.

Санглант покраснел от гнева и выпалил:

— Я бы сошел с ума, сидя в цепях, если бы не думал о ней! — Он произнес это так быстро, словно боялся, что потом не решится выговорить такие неосторожные слова.

— А-а, — протянул Виллам. Таким голосом говорил бы, наверное, человек, на глазах которого только что произошло чудо. Он взглянул на Лиат, она вспыхнула, вспомнив то, что он предлагал ей несколько месяцев назад.

Генрих, казалось, испытал сильную боль при этих словах, он потер рукой висок, нахмурился, потом поднял глаза на сына:

— Санглант, люди нашего круга женятся не для удовольствия и не от избытка чувств. Для этого существуют любовницы. Мы женимся только ради того, чтобы заключить выгодную сделку, обрести союзников или укрепить границы.

— Мне едва ли не с рождения вдалбливали в голову, что я никогда не женюсь, что я просто не могу себе этого позволить. Почему я должен усмирять зов своего сердца? Именно на ней я женился и ей принес клятву верности перед Господом Богом. И ты этот союз оспорить не сможешь.

— Зато я могу судить, имеет ли она право выйти замуж, свободна ли она. Отец Хью был прав: она служит мне и прежде всего должна была получить мое разрешение на брак. Если же считать, что она не состоит на королевской службе, значит, она принадлежит Хью, она его рабыня, и тогда он может делать с ней все что пожелает.

Сапиентия тихонько застонала, словно терпела жестокие муки. Теофану шагнула было к ней, чтобы успокоить, но своенравная принцесса оттолкнула сестру. Тотчас к ней поспешила Росвита.

— Мы еще не говорили об отце Хью, — промолвила тихо Теофану. — И о тех обвинениях, которые я готова выдвинуть против него, отец. Кроме того, я привезла с собой свидетельство матушки Ротгард, написанное ее собственной рукой.

— У меня тоже есть письмо от нее, — добавила Росвита. Сапиентия тихонько всхлипывала на плече священницы. — Разве в вашей свите нет святой монахини, ваше высочество? — обратилась она к Теофану. — Ее зовут сестра Анна, и она приехала, чтобы расследовать это дело.

Теофану смущенно потупилась:

— Сестра Анна? Она ехала с нами из монастыря святой Валерии. Весьма мудрая женщина, набожная и неподкупная. Но она заболела по дороге и несколько дней была на грани жизни и смерти. Мы ухаживали за ней, но после выздоровления она все время носит вуаль — солнечный свет вреден для ее глаз. Я пошлю за ней.

— Откуда мы знаем, — раздраженно воскликнула Сапиентия, — что эта «орлица» не колдунья? А что если она околдовала Хью? — Но она и сама не верила своим словам. — Боже милосердный! Он так явно выказывал свою склонность к ней, простолюдинке, он тем самым унизил меня в глазах всех придворных!

— Тише, ваше высочество, — успокаивала ее Росвита. — Все будет в порядке.