Читаем Пылающий камень (ч. 1) полностью

Алан спешился и бросился в кусты, держа меч наготове. Он прорубал себе дорогу, отсекая ветки, за ним по пятам следовал Горе. Ярость осталась вместе с Ужасом охранять графа. Страх и Тоска загнали невидимого врага в самые непроходимые заросли, ветки кустов сплелись там так густо, что пробиться через них не было никакой возможности. И Алан увидел ее — мертвенно-бледную плоть непонятной твари. Существо попятилось, пытаясь спрятаться, а потом метнулось к нему. Ледяной порыв ветра заставил Алана вздрогнуть.

— Алан! — закричал Лавастин.

— Не ходите за мной!

Тварь проскочила мимо страшно щелкнувших зубов Страха. Алан рубанул мечом, но в воздухе мелькнули лишь сухие листья. Тоска отпрыгнула в сторону, Горе отпрянул, и тварь мелькнула совсем рядом. Алан снова ударил, но опять промахнулся.

Замах. Удар. Мимо.

Тварь помчалась к лошадям. Горе метнулся вслед за ней. Алан побежал следом. Он видел, что за деревьями показались всадники.

— Не слезайте с лошадей! — крикнул он, но никто не слышал его голоса из-за собачьего лая. Тоска нырнула в кусты, взвизгнула, и все стихло. Лишь издалека раздавался звук охотничьего рога.

Ужас зарычал, к нему присоединились Ярость, Горе и Страх — все они встали за спиной Тоски. До Алана вдруг донеслось чье-то хриплое дыхание. По спине у него потекла струйка холодного пота, он обернулся и взмахнул мечом. Перед ним упала срубленная ветка. Алан с облегчением выдохнул.

Он испугался собственного дыхания.

— Сын? — Лавастин подъехал к кустам. — Что происходит?

Алан вытер меч о сухие листья и, схватив Тоску за ошейник, вытащил из кустов. С ее лапы стекала кровь, и собака, повизгивая, вылизывала рану. Лапа опухала прямо на глазах.

— Нам надо вернуться домой. Боюсь… — Алан оборвал себя и посмотрел на слуг, которые столпились рядом и во все глаза смотрели на него. Он махнул рукой, как это делал Лавастин, и они разошлись, тогда Алан тихо продолжил: — Я снова видел эту тварь — размером с крысу, белесая. Я думал, что Вспышка съела ее, чтобы спасти тебя, но, вероятно, я ошибался. О Владычица! Это проклятие Кровавого Сердца о котором говорил принц Санглант. Оно добралось сюда. Лавастин молча выслушал сына, потом посмотрел на Тоску:

— Надо поднять ее ко мне в седло. Думаю, для нас самое разумное отправиться домой, а остальные пусть себе спокойно охотятся.

Алану многое хотелось сказать, но он никак не мог подобрать слова. Они ехали молча. Лошадь Лавастина нервно косилась на свой груз — на шее у нее лежала Тоска, — но Лавастин одной рукой крепко держал поводья, а другой придерживал Тоску за ошейник. Добравшись до замка, они оставили лошадей на попечение конюшего, и граф с Тоской на руках поднялся наверх.

Алан подошел к дверям, за которыми слышались женский смех и болтовня, и на мгновение остановился. Таллия охотно и весело что-то обсуждала. Алан открыл дверь и увидел, что она сидит на кушетке рядом с полной женщиной, которая называет ее кузиной.

Герцогиня Иоланда смущала Алана. Она была на пятом месяце беременности и поэтому не интересовалась охотой, а значит, и все дамы из ее свиты должны были сидеть дома и развлекать госпожу. Дамы устроили нечто вроде пира в даррийском стиле — все возлежали на кушетках или подушках, пили вино и ели фрукты, попутно рассуждая о высоких материях.

— Даррийский врач Гален утверждает, что мужчины есть не что иное, как искалеченные создания, — говорила Иоланда. — Конечно, в этом нет их вины, они просто произошли от более слабого семени. Поэтому они и не могут рожать детей, как женщины.

— Но Владычица, Матерь всего сущего вложила божественное откровение в уста мужчины, — запротестовала Таллия.

— Мужчине были даны слова, — поправила герцогиня, — но свидетелем их стала все-таки женщина. Ведь именно свидетельство святой Теклы позволило церкви объявить блаженного Дайсана святым.

— Но все-таки, — настаивала Таллия, — мужчины тоже могут вознестись на небо и уподобиться ангелам небесным.

— Которые созданы по образу и подобию женщины.

— Лучше сказать, что женщины созданы по образу и подобию ангелов, — поправила герцогиню диакониса, которая, казалось, управляла беседой и решала, когда стоит приостановить герцогиню, а когда позволить ей говорить что вздумается.

— Но все мы можем уподобиться ангелам, очищаясь через искреннюю молитву, — упрямо повторила Таллия.

— Ваши верования, миледи, широко известны, — мягко возразила диакониса, словно не желая обидеть ребенка. — Но церковь осуждает их как еретические. Нужно молиться Господу.

— Но я так и делаю! — воскликнула Таллия.

— Пусть леди Таллия говорит что хочет. Мне гораздо больше нравятся Господь, Владычица и их единственный сын.

— Миледи!..

Перейти на страницу:

Похожие книги