Пылающий берег

Словно в ужасающем гипнозе он медленно перемещал луч из стороны в сторону. Палубы белого корабля были круто накренены в сторону подводной лодки, так что видны группы скопившихся человеческих фигур, которые суетливо двигались, стараясь добраться до спасательных шлюпок, болтавшихся на шлюпбалках. Некоторые волочили носилки или вели спотыкавшиеся фигуры, одетые в синюю госпитальную одежду, их крики и мольбы звучали, словно гомон птичьего гнездовья на закате солнца.

Пока Курт смотрел, корабль вдруг стремительно подался в его сторону, и люди заскользили по палубам, сбиваясь в кучи у ограждений. Потом в одиночку и группами начали падать за борт.

Одна из шлюпок подалась и, сорвавшись, ударилась о воду рядом с корпусом корабля и тут же опрокинулась. Люди все падали с верхних палуб, сквозь ветер слабо доносились вопли, были видны маленькие всплески белой пены, когда они оказывались в воде.

— Что нам делать? — прошептал рядом Хорстхаузен, с выражением ужаса на бледном лице во все глаза глядя вслед за лучом прожектора.

Курт выключил прожектор. После интенсивного света темнота, казалось, сокрушала.

— Ничего, — ответил во тьме. — Мы уже ничего не можем сделать. — Повернулся и неверной походкой пошел к люку.

Когда командир достиг основания трапа, к нему снова возвратилось самообладание. Бесстрастным голосом с окаменевшим лицом отдал приказ:

— Впередсмотрящие — на мостик. Скорость двенадцать узлов, новый курс сто пятьдесят градусов.

Лодка поворачивала прочь от тонущего корабля, а Курт все стоял, широко расставив ноги, борясь со жгучим желанием поднять руки и закрыть ладонями уши. Он знал, что не сможет избавиться от криков и воплей, которые эхом отдавались в голове. Знал, что никогда не сумеет скрыться от них и что услышит их опять в час своей собственной смерти.

— Занять места согласно боевому расписанию. — Глаза его были безжизненны, а восковое лицо — мокро от брызг и пота. — Продолжаем обычное патрулирование.

Сантен устроилась на самой нижней койке в своей любимой палате третьей палубы. У нее на коленях лежала открытая книга.

Это была каюта с восемью койками, у всех молодых людей, лежавших в них, повреждения позвоночника. Ни одному из них не суждено больше ходить, но может быть, именно поэтому они были самой шумной, веселой и своевольной компанией на борту «Протеа Касл».

Каждый вечер в течение часа Сантен читала им… или намеревалась читать. Обычно требовалось всего несколько минут изложения мнений автора, чтобы спровоцировать горячие дебаты, беспрепятственно длившиеся до тех пор, пока не раздавался гонг на ужин.

Сантен получала такое же большое удовольствие от этих встреч, как и любой из пациентов, и неизменно выбирала книгу о том, о чем ей самой хотелось узнать побольше, всегда на африканскую тему.

В этот вечер она взяла второй том труда французского автора Левайяна «Путешествие в глубь Африки». Прямо со страницы переводила описание охоты на гиппопотама, за которым слушатели с жадностью следили, пока Сантен не дошла до следующего места: «Самка животного была освежевана и разделана на месте. Я приказал принести мне чашку, которую наполнил молоком самки. Оно показалось значительно менее неприятным, чем молоко слонихи, и на следующий день почти полностью превратилось в сливки. Они имели болотный привкус и мерзкий запах, вызывавший отвращение, но, налитые в кофе, были даже приятны».

С коек послышались брезгливые возгласы.

— Боже милостивый! — воскликнул кто-то. — Эти французишки! Любой, кто пьет молоко гиппопотама и ест лягушек…

В ту же минуту все напустились на него.

— Солнышко — французишка? Пес ты эдакий! Извиняйся сейчас же! — И подушки, словно снаряды, полетели через каюту в обидчика.

Смеясь, Сантен вскочила, чтобы восстановить порядок, но в это время палуба под ее ногами дернулась, девушку отбросило назад, на койку, а корабль потряс мощный взрыв.

Сантен с трудом поднялась и снова была сшиблена с ног толчком от другого взрыва, более сильного, чем первый.

— Что происходит? — закричала она, но третий взрыв погрузил их во тьму и швырнул Сантен с койки на пол. В полнейшей темноте кто-то свалился на нее сверху, пригвоздив к полу и запутав в постельном белье.

Она почувствовала, что задыхается, и закричала опять. Корабль весь звенел от криков и воплей.

— Слезьте с меня! — Сантен барахталась, чтобы освободиться, подползла к выходу и, подтянувшись на руках, встала. Столпотворение вокруг нее, стремительно проносящиеся в темноте люди, крики и бессмысленным ревом подаваемые команды, внезапный ужасающий наклон палубы под ногами повергли Сантен в панику. Она отбивалась, чтобы защититься, так как в нее врезалось чье-то невидимое тело, а затем наощупь стала пробираться вдоль по длинному узкому коридору.

Аварийные сигнальные звонки зазвонили во тьме резко, действуя на нервы, и только еще больше усугубили смятение, чей-то голос проревел:

— Корабль идет ко дну… они покидают судно! Мы окажемся тут как в западне!