Пылающий берег

— Мишель! — Это уже не был вопрос, ее плотные круглые ягодицы совершали такое коварное колебание, которое заставило Майкла смущенно увернуться от них.

— Извини меня! — Он отчаянно пытался уйти от соприкосновения, но ягодицы охотились за ним; потом Сантен повернулась и прошептала ему что-то.

— Только не средь бела дня… Не на высоте же пять тысяч футов!

— А почему бы и нет, mon cheri?[81] — Она наградила его долгим поцелуем. — Никто никогда не узнает. — Майкл почувствовал, что самолет накренился на одно крыло и начал круто снижаться. Он торопливо выровнял машину, а Сантен уже обняла его и начала двигаться у него на коленях в медленном чувственном ритме. — Разве тебе не хочется?

— Но… но… никто прежде этого не делал, по крайней мере, на СЕ-5а. Я не знаю, возможно ли это. — Голос его слабел, самолетом он управлял все более беспорядочно.

— Мы выясним. Ты веди самолет и не тревожься, — твердо произнесла она и слегка приподнялась, подтягивая заднюю полу своего мехового пальто, а вместе с ней желтую юбку.

— Сантен!.. Сантен!!! О, Боже, Сантен!!!

— Это все-таки возможно! — победно воскликнула она и почти немедленно обнаружила в себе такие ощущения, каких даже не могла заподозрить. Почувствовала, что возносится ввысь и за пределы себя самой, словно покидая собственное тело и забирая с собой душу Майкла. Сначала ее ужаснула сила и странность происходящего, но затем все другие эмоции были сметены.

Сантен чувствовала, что падает и кружится, как в водовороте, потом летит выше и выше и вокруг нее ревет буйный ветер, а по бокам волнообразно движутся опоясанные радугой облака. Она услышала, как кричит во весь голос и, засунув все пальцы в рот, попыталась унять собственный крик, но чувство было слишком сильно, чтобы сдержать его. И Сантен откинула голову назад, и кричала, и плакала, и смеялась от этого чуда, а когда высшая точка была пройдена, стала падать с другой стороны в пропасть, кружась, опускаясь вниз мягко, как в снежные хлопья, возвращаясь в собственное тело, чувствуя, как руки Майкла обнимают ее, слыша, как он стонет и судорожно дышит рядом с ее ухом. Она развернулась, неистово обняв его, и воскликнула:

— Я люблю тебя, Мишель, я всегда буду любить тебя!

Мак поспешил навстречу Майклу, как только тот выключил мотор и вылез из кабины:

— Вы как раз вовремя, сэр. В офицерской столовой идет инструктаж пилотов. Майор спрашивает вас, лучше поторопитесь, сэр. — Когда Майкл двинулся по дощатому настилу в сторону столовой, Мак крикнул вслед: — Как он летает, сэр?

— Как птица, Мак. Только снова заряди мне пулеметы.

«Это первый случай, когда он не носился со своей машиной», — с удивлением подумал Мак, глядя на уходящего летчика.

Столовая была полна, все кресла заняты, один или двое новичков стояли сзади у стены. Эндрю сидел на стойке бара, качая ногами и посасывая янтарный мундштук. Он умолк, когда Майкл появился в дверях. — Джентльмены, нам оказали честь. Капитан Майкл Кортни милостиво соизволил присоединиться к нам. Несмотря на другие неотложные и важные дела, он был настолько добр, что посвятил нам час или два, чтобы помочь уладить наши маленькие разногласия с кайзером Вильгельмом II. Я думаю, нам следует продемонстрировать нашу признательность.

Послышался вой и свист, а кое-кто громко выразил свое полное пренебрежение.

— Варвары, — заносчиво сказал им Майкл и упал в кресло, поспешно освобожденное новичком.

— Вы удобно устроились? — спросил Эндрю. — Не возражаете, если я продолжу? Хорошо! Итак, как я говорил, эскадрилья получила срочный пакет, доставленный мотоциклистом менее получаса назад, прямо из штаба дивизии.

Он поднял депешу вверх и помахал ею в вытянутой руке, зажав другой рукой ноздри, так что теперь говорил в нос.

— С того места, где вы сидите, вы можете учуять качество литературного стиля и содержания бумаги…

Последовало несколько попыток расхохотаться, но глаза, смотревшие на Эндрю, были нервно прищурены; то здесь, то там слышалось шарканье ног, один из «стариков» хрустел пальцами, другой грыз ноготь на большом пальце руки, Майкл бессознательно дул на кончики своих пальцев — каждый знал, что этот клочок грубой желтой бумаги, которым перед ними размахивал Эндрю, мог стать для них распоряжением о приведении смертного приговора.

Эндрю, держа бумагу на расстоянии вытянутой руки, прочел:

«Из штаба дивизии, Аррас.

Командиру эскадрильи № 21 авиации сухопутных войск Великобритании, базирующейся близ Морт Омм. Начиная с 24 часов 4 апреля 1917 года вы должны любой ценой воспрепятствовать любому наблюдению противника с воздуха над указанным вам сектором до поступления другого приказа, отменяющего данный».