Пылающие небеса

— Ты проявил милосердие к Габриэлю и Сайласу, когда никто из них этого не заслуживал. А они изменились и спасли нам жизнь. Хорн сделал свой выбор, предав нас. — Выражение ее лица смягчилось. — Не позволяй таким людям, как он, изменить твою сущность, Мика. Ты научил меня этому.

— Ты права. — Он улыбнулся, но улыбка получилась скованной. Напряжение все еще крутилось внутри него как винт.

— Ты боишься, что все снова будет как на «Гранд Вояджере».

Какое-то время он не отвечал. Затем кивнул.

— Этого не будет. — Она протянула руку и сжала его пальцы. Ее прикосновение было нежным и легким, как взмах крыла бабочки. Амелия сидела так близко, а ее глаза светились так ярко. — Потому что на этот раз мы не жертвы.

Она напоминала королеву воинов из какого-то далекого времени и места: белокурые волосы мерцающим венчиком окружали ее лицо, тонкие черты выточены из слоновой кости, глаза пылают яростной убежденностью. Лунный свет разливался вокруг них, как бриллианты, отражающиеся от снега.

— На этот раз, — твердо сказала Амелия, — мы решаем свою судьбу.

Она сжала его руку, посылая силу и утешение, напоминая, кто он такой. Он ощутил ее прикосновение, словно искры, пронесшиеся по его венам. Облизнул губы, по лицу разлилось тепло. Внутри него зашевелилось что-то крошечное, вырвавшееся на свободу, словно его сердце проросло перьями и улетело на крыльях.

Мика мог бы ее поцеловать.

Но не поцеловал. Амелия не принадлежала ему и никогда не будет принадлежать. Но он все равно ее любил.

Глава 36

Амелия

В канун Рождества утро выдалось холодным и серым.

Амелия и остальные нашли участок не промерзшей глины на небольшой поляне под столетним дубом, таким высоким, что казалось, его ветви упираются в небо. В полумиле за пределами лагеря их окружал густой и дикий лес.

Габриэль вырыл могилу. Земля была жесткой и твердой, но он справился. Снег на земле почти весь растаял. Небо выглядело приглушенно-серым, покрытое угольными тучами. Тяжелые мокрые снежинки осыпали их головы и плечи.

Мика нашел несколько обрезков дерева и сколотил небольшой деревянный крест.

Помолившись за душу Джерико, Мика по памяти прочитал знаменитое стихотворение Дилана Томаса.

— Не уходи безропотно во тьму,

Будь яростней пред ночью всех ночей…

Не дай погаснуть свету своему, — тихо закончил он.

Хотя у них не было ни тела, ни гроба, каждый написал записки — воспоминания, сожаления, надежды — на старомодных клочках бумаги и бросил их в землю.

Сайлас неподвижно стоял рядом с ней, сжав руки в кулаки, его лицо напоминало жесткую маску. Только глаза выдавали потерянное и тоскливое страдание. Но он был здесь. Он не сбежал. Он не хмурился, не ухмылялся, не кричал, не наносил ударов. Он оставался здесь и разделял их горе.

Амелия протянула руку и взяла его за плечо. Вложив в свои пальцы всю нежность, любовь и тепло, она предложила утешение единственным способом, который он мог принять. Он напрягся, но не отстранился.

Они молча стояли вокруг могилы. Все, кто остался, все, кто вместе прошел через ад и выбрался с другой стороны. Теперь они стали семьей. Она, Сайлас, Мика, Бенджи, Уиллоу, Финн, Селеста. Габриэль.

После того как все закончилось, Амелия и Уиллоу направились к лагерю, идя бок о бок по утоптанной в снегу дорожке. За оградой земля была крутой, а лес — диким и нетронутым. Они перешагивали через скрытые под снегом сплетенные корни, пробираясь мимо хрупких зарослей.

— Мы потеряли слишком много людей, — тихо сказала Уиллоу.

— Я знаю, — ответила Амелия.

— Мы не можем больше терять.

Ее желудок скрутило.

— Не можем.

Некоторое время они шли молча. Воздух здесь был чистым и бодрящим, совсем не похожим на затхлый, пропитанный дымом воздух Атланты. Падающий снег наметал под деревьями небольшие сугробы и гряды, покрывая белым одеялом израненную битвами землю.

Все выглядело совершенно новым. Как будто мир можно построить заново, если очень захотеть. Как будто они могут это осуществить. Она повернулась к Уиллоу.

— Я хотела поблагодарить тебя за то, что ты сделала.

Уиллоу резко посмотрела на нее.

— За что?

— Там, в торговом центре, во время пожара и крыс. Когда у меня случился приступ. Ты могла уйти. У тебя было полное право. Но ты осталась.

Уиллоу пнула камень на тропинке.

— Мика взвалил на себя всю тяжесть. Он тот, кто нес тебя, кто не отходил ни на шаг. Ты должна была его видеть.

— Что ты имеешь в виду?

— То, как он держал тебя, выражение его лица, словно Мика наблюдает за твоей смертью прямо здесь, словно это самое худшее, что с ним когда-либо случалось.

Амелия покраснела еще сильнее.

— Что ты хочешь сказать?

Уиллоу остановилась и повернулась, чтобы посмотреть на нее. Она сцепила руки на бедрах.

— Он любит тебя.

Амелия покачала головой.

— Он жалеет меня. Из-за моей болезни.

— Нет. Может, я и не слишком опытна в выборе парней, но точно знаю, что такое любовь, когда вижу ее.

Амелия потянулась к браслету-шарму под рубашкой. Она вытащила его, но вместо того, чтобы перебирать шармы, провела пальцами по кожаному шнурку, вспомнив, как Мика подарил его ей, с таким по-мальчишески восторженным выражением лица.