Пылающие небеса

Финн нес Уиллоу долгие, тоскливые часы на холоде и ветру. Он не жаловался. И ни разу не оступился.

Все они шли молча, думая о своем, погруженные в свои собственные страхи, горе и надежды.

Наконец наступил рассвет, мир постепенно светлел, приобретая оттенки угля и пепла. Габриэль то и дело оборачивался, чтобы взглянуть на медленно удаляющуюся линию горизонта Атланты: гордые и непоколебимые небоскребы, клубы дыма, окрашивающие небо в огненные тона.

Чем дальше они удалялись, тем безопаснее становилось.

К северо-западу от города Мариетта трасса примыкала к межштатной 75-й автомагистрали. Постепенно запутанная сеть дорог, шоссе и эстакад поредела. Город уступал место густым жилым районам, пригородам, городкам и кварталам, здания, машины и улицы которых покрывала первозданная белизна.

Шли часы, и в животе разгорался голод. Они ничего не ели уже тридцать шесть часов. Клео захватила несколько бутылок воды, но этого было недостаточно.

Габриэль был измотан огромной нагрузкой, связанной с борьбой за выживание. Каждый мускул в его теле болел. Ломило кости. Но он выполнил свой долг. Он спас их. Джерико больше нет, но он сохранил жизнь всем остальным, кто имел значение.

Казалось, они шли уже несколько дней. Вдалеке угрожающе завыла стая одичавших собак. Габриэль напрягся, но потом расслабился. Во всяком случае, от собак они надежно защищены. А вот люди — совсем другое дело. Он заметил несколько темных фигур, шныряющих между зданиями, но никто им не угрожал.

Весь день Клео почти не разговаривала. Когда Финн вышел из темного туннеля с обмякшей Уиллоу на руках, но без Ли Цзюня, ее глаза застыли.

— Он был хорошим Патриотом, — просто сказала она, сохраняя свирепое выражение лица, а затем повернулась и зашагала по черным туннелям метро.

— Сколько «Новых Патриотов» осталось? — спросил Габриэль.

— Достаточно.

— Я серьезно.

Она скосила на него глаза.

— Откуда мне знать, что тебе можно доверять?

Его челюсть дрогнула.

— Что из последних двадцати четырех часов не соответствовало твоим стандартам?

Клео на мгновение задумалась.

— Какой девиз у «Новых Патриотов»?

Слова имели горький, пепельный привкус смерти на его языке. Но Габриэль все равно их произнес.

— Во имя чести истинных патриотов и любви к стране.

Клео выдохнула ледяной воздух.

— Теперь ты мне доверяешь?

— Нет. Ни капельки. — Она перекинула свои фиолетовые косы через плечо. — Но, думаю, ничего страшного не случится, если я расскажу о том, что ты все равно узнаешь. Мы собрали сообщество из более чем шестисот человек.

Габриэль присвистнул.

— Но половина из них — семьи, женщины и дети, не участвующие в боях. И большинство — выжившие, которых мы набрали за последние несколько месяцев. Настоящих Новых Патриотов у нас всего девяносто или около того. Вот почему нам нужен ты.

Порыв ледяного ветра пронзил их. Габриэль задрожал. Тяжелые снежные вихри сыпались с пурпурного неба. Солнце не показывалось за дымкой густых облаков, но уже близился поздний полдень. Тени становились все глубже, а холод — резким и бодрящим.

— Сколько еще осталось?

Клео поплотнее натянула на себя кожаную куртку. Она указала на рощу бесплодных деревьев вокруг возвышающейся вдали платформы. Американский флаг, привязанный к шесту на крыше, трепетал на ветру.

— Туда. Меньше четверти мили.

Он нахмурил брови.

— Туда?

Она кивнула.

— Выглядит не очень.

— В том-то и дело. Не волнуйся. Они получили мое сообщение. Вот-вот появятся.

— И кто же здесь главный?

Клео посмотрела на него пристально, словно оценивая.

— Генерал Ривер.

— Никогда о нем не слышал.

Она сухо улыбнулась.

— Генерал Ривер — основатель и лидер «Новых Патриотов». Капитаны общегородских отделений знали только региональных лейтенантов, которые знали полковников штатов и так далее. Чтобы защитить руководство и святость дела. Кто был твоим капитаном?

У Габриэля подскочило давление. Инстинктивно он сжал руку в кулак. Он никогда не думал, что ему снова придется иметь дело с «Новыми Патриотами». Они были пятном на его прошлом, причиной его кошмаров и глубочайшего стыда. И все же он здесь, собирается произнести имя человека, ставшего для него наставником, относящегося к Габриэлю так, будто он чего-то стоит, а затем предавшим его и все, за что, как он думал, они выступали.

И Габриэль убил его за это. Он сглотнул.

— Симеон Пагнини.

— Имя звучит знакомо. Генерал Ривер наверняка его знает.

— Ты близка с ним?

Она снова сверкнула загадочной улыбкой.

— Ты имеешь в виду ее. Генерал Ривер — моя мать.

Прежде чем Габриэль успел отреагировать, откуда-то сверху донесся звук. Вой электрического двигателя и тяжелое жужжание роторов наполнили воздух.

— Смотрите! — воскликнул Бенджи, показывая пальцем.

Амелия и Селеста задохнулись.

Над линией деревьев показался военный самолет на воздушной подушке «Вортекс», который мчался к ним сквозь густой снег.