Пылающие небеса

— Я ничего не мог сделать. Клянусь. Мы бежали, как могли, но в темноте и под дождем мы растерялись. Там появились крысы, их было слишком много. Мы забились в угол в переулке. Рядом стоял мусорный бак с закрытой крышкой. Я сказал Селесте забраться на него. У меня даже не было оружия. Я прыгнул перед ней, нанося удары ногами и руками, сколько мог. Она упала и… — Его голос прервался. Лицо исказилось, и Хорн закрыл глаза. — Я ничего не мог сделать. Ничего. Я едва спасся.

Габриэль резко выдохнул.

— Где она?

— Я… я хотел забрать ее с собой, но… она заражена. Это было слишком опасно.

Габриэль развернулся и зашагал через комнату. В нем разгорался гнев. Он не мог больше ни секунды находиться рядом с этим мерзким, корыстным засранцем. В его лице проглядывало беспокойство, какая-то тень, которую Габриэль не мог уловить. Но ему это не нравилось.

— Ты сделал все, что мог, — мягко сказал Мика. — Что сделано, то сделано. Тебе повезло, что ты вернулся.

Габриэль на мгновение встретился взглядом с Сайласом. Сайлас ничего не сказал. Он облокотился на стойку, засунув кулаки в карманы. Лицо его было невыразительной маской, глаза — твердыми как камни.

Габриэль с силой ударил ногой по каменному камину, но ничего не добился, только ушиб палец. Но осколок боли привел его в чувство. Ему казалось, что он лично потерял Селесту. Как будто он сделал недостаточно, чтобы защитить их всех. Что он не выполнил обещание, данное Надире. Что он подвел самого себя.

Засунув руку в карман, Габриэль нащупал мягкий квадратик ткани. Он обернулся к Джерико.

— Я заберу ее.

— Что? — удивился Хорн.

Амелия ничего не сказала, ее лицо застыло. Уиллоу и Финн уставились так, словно у него выросла вторая голова. Но их мнение не имело значения.

— Она заслуживает того, чтобы быть похороненной. Мы не можем оставить ее там гнить.

— Ее тело заражено, — проворчал Хорн.

— Это слишком опасно, — отозвался Джерико.

— Тебя убьют, — добавил Хорн. — И за что? Она уже мертва.

Все, что говорили Хорн и Джерико, правда. Его собственный разум нашептывал все причины, по которым это ужасная идея. Почему он должен рисковать собой ради представителя элиты, ради того, кому он даже не нравился?

Но это не имело значения. Все это не имело значения. Надира сделала бы это, будь она здесь. В мире насилия и хаоса нужно достойно оплакивать своих. Оставить ее тело на съедение крысам… это неправильно. Он должен найти Селесту. Это часть его покаяния. Габриэль чувствовал правильность такого поступка всеми фибрами души. Он напрягся.

— Позволь мне сделать это.

Джерико колебался.

— Она была одной из нас, — напомнила Уиллоу.

— Она права, — мягко заметил Мика. — Отпусти его.

Габриэль взглянул на брата, чувствуя облегчение от того, что тот его понял. Он сжал челюсти, мускулы на его щеке запульсировали.

— Дай мне двадцать четыре часа. Максимум сорок восемь.

Джерико наконец кивнул. Он провел пальцем по своему смартфлексу и изучил карту города.

— Мы не можем оставаться здесь, это слишком опасно. Нужно двигаться, причем делать это тихо и осторожно, перемещаясь от здания к зданию, если потребуется.

Он указал на три разные точки.

— Через двадцать четыре — сорок восемь часов мы должны добраться до одной из этих точек. — Сайлас проверил Музей искусств и вот это офисное здание. Кажется, все чисто. Я сохранил GPS-координаты. Возьми мой смартфлекс. Заряд маловат, но, надеюсь, его хватит. А я воспользуюсь устройством Амелии.

Габриэль кивнул, каждый мускул в его теле натянулся. Джерико передал ему браслет, и он надел его на правое запястье.

— Мы не сможем ждать тебя. — Глаза Джерико были черными и твердыми как обсидиан. — Я не могу подвергать группу опасности из-за одного человека. Доставить Амелию в Убежище — наша самая важная миссия, даже больше, чем спасение Элизы от Охотников за Головами, больше, чем спасение любого из нас.

— Меньшего я и не ожидал. — Габриэль не хотел, чтобы кто-то подвергал себя опасности ради него. Его жизнь того не стоила. Пока Амелия, Мика и остальные в безопасности, только это и имело значение.

Он должен разыскать тело Селесты, похоронить ее и снова вернуться к своим людям, избегая агрессивных крыс, зараженных людей и Поджигателей, и все это в установленный срок. Габриэль знал, что способен на это. Он мог это сделать.

Он повернулся к Хорну.

— Расскажи мне все, что ты помнишь о том месте, где вы были.

Глава 17

Амелия

Проснувшись, Амелия не могла вспомнить, где и кто она. Она парила в жидкой серой дымке, то погружаясь в нее, то выныривая на поверхность сознания. В следующие несколько часов она вспомнила мать и отца, но не узнала лиц, смотревших на нее.

Они были чужими. Ее собственный разум оставался чужим для нее. Все вокруг воспринималось отстраненно и нечетко.