Пылающие небеса

— Он прав, по крайней мере, в этом, — заметил Габриэль. — Они отказались остановиться. Они могли быть заразны.

— Ты должен был дождаться приказа, — отчеканил Джерико.

— Я сделал то, что должен был, то, что никто из вас не хотел делать! Так поступает солдат. Он защищает своих.

Голос Джерико прозвучал твердо, как сталь, а глаза потемнели, сверкнув обсидианом.

— Ты не солдат. Ты дерзкий, безрассудный ребенок.

Сайлас вздрогнул, словно получил пощечину.

— По крайней мере, я не слабый, нерешительный рохля. Ты становишься мягкотелым, Джерико. — Он указал на Мику дрожащим пальцем. — Прямо как он.

Ноздри Мики затрепетали.

— Мы не можем просто так убивать всех, кто нам угрожает!

— Очнись, Мика! — прорычал Сайлас. — Это мир «убивай-или-будешь-убит». Здесь именно так и надо поступать!

— Если бы один из них прятал под курткой М16, — ровно сказал Габриэль, — мы бы не стали это обсуждать. Сайлас был бы героем.

— Я очень сомневаюсь в этом, — проворчал Хорн.

Сайлас бросился на Хорна, но Габриэль и Джерико оттолкнули его.

Амелия продолжала смотреть на ногу убитого. Что-то с ней не так. Слишком тонкая, слишком безволосая. Слишком маленькая.

Она наклонилась и сдернула с лица маску. Если не считать прыщей на подбородке, лицо было круглым и гладким. Перед ней лежал не мужчина, а мальчик, лет тринадцати.

Ужас застрял в ее горле как комок. Низкий гул заполнил уши. В пальцах появилось онемение и поползло вверх по рукам. Это был всего лишь ребенок. Ее брат убил ребенка.

Сайлас выругался и отпрянул назад. Его рот искривился, страдание наложило тень на его черты. Он скрыл его презрительной гримасой, но она все видела. Отвращение разливалось по всему его телу.

— Это всего лишь мальчик, — потрясенно выговорил Мика.

Сайлас быстро пришел в себя.

— Это ничего не меняет, — усмехнулся он. — Он все равно мог убить нас всех.

— Он был безоружен. Они оба не вооружены, — уточнил Мика.

— Он это понял, Мика. — Амелия видела это по дрожанию губ брата, по раздуванию ноздрей, по острой панике в глазах. Он сожалел о своем поступке, но не мог признаться в этом. И никогда не признается. Она оцепенела, пошатнулась, не зная, что делать. Ей хотелось обнять Сайласа и одновременно влепить ему пощечину.

Небо над головой стремительно темнело, превращаясь в грязное пятно. Тусклый серый свет вытеснил все краски из мира. Холодный, тоскливый дождь хлестал по лицу. Мокрые волосы прилипли к голове. Она вздрогнула, обхватив себя руками, когда в виске появилась пульсирующая боль. Головная боль, возможно, мигрень. А может быть, и хуже.

Финн ткнул пальцем в шею мальчика.

— Там что-то есть.

Мика отодвинул куртку мальчика и обнаружил татуировку в виде пылающего черепа под его левым ухом. Амелия осмотрела старшего мужчину. У него на шее была такая же татуировка.

— Что это? — спросила Селеста.

Финн заглянул через плечо Мики.

— Похоже на знак банды.

— Это Поджигатели? — потрясенно спросила Уиллоу.

— Возможно. — Габриэль наклонился и пальцами в перчатках осмотрел татуировку. — Скорее всего, да.

— И что это значит? — спросила Селеста, в ее голосе звучала нарастающая паника.

Мика снял очки и протер их о рубашку под курткой. Вьющийся локон прилип к его лбу.

— Теперь мы в еще большей опасности.

— Давайте смотреть фактам в лицо. — Хорн дернул подбородком в сторону Сайласа. — Этот мальчишка безрассуден и жесток. Он убийца. Он без нужды убил двух невинных людей, из-за которых теперь на нас может обрушиться гнев безжалостной банды. Он опасен для нас всех.

Амелия резко повернулась к нему.

— И что ты предлагаешь?

— Я предлагаю его выгнать.

— Я не знаю, — неуверенно протянул Финн, поглядывая то на Уиллоу, то на Сайласа. — Это кажется суровым, но он убил ребенка. Мы не можем просто сделать вид, что этого не произошло.

— Здесь вам не бойскауты и не книжный клуб, — заявила Уиллоу. — Мы не можем просто так вышвыривать людей.

Хорн презрительно пожал плечами.

— Тогда отправьте его в изгнание. Можете использовать любую терминологию, которая вам больше нравится.

Селеста скрестила руки на груди.

— Я голосую за изгнание.

— Категорически нет. — Амелия боролась с гневом и страхом, подтачивающими ее внутренности. Они не понимали. Они не знали Сайласа так, как она. Он много кем был, но не кровожадным убийцей. — Я не могу поверить в то, что вы хотите это сделать.

— Из-за твоего брата мы все погибнем, — огрызнулся Хорн.

Она рявкнула на него.

— Он защищал тебя!

— Он — социопат, склонный к убийству.

Амелия ожидала, что Сайлас начнет ругаться, бушевать и оскорблять всех подряд. Вместо этого он просто стоял, с каменным выражением лица и сжатыми кулаками.

— Он монстр, — шипел Хорн сквозь стиснутые зубы, его лицо покрылось пятнами и потеряло привлекательность.

— Может быть, — согласилась Амелия. — Но он мой монстр.

Ей было страшно, ужасно и тошно, но она не могла отвернуться от Сайласа. Он был ее братом, несмотря ни на что. Никто другой не понимал его. Никто не знал, через что они оба прошли, что им пришлось пережить.