Пылающие небеса

Тит с трудом представлял, как человек мог справляться с этим столько лет. В медицине на этот счет существовало единодушное мнение, что передача памяти на долгий срок крайне опасна. Через несколько лет мозг начинал судорожно искать пропавшие воспоминания. Те становились манией.

– Скорее всего, поэтому он и пристрастился к мериксиде, – продолжила Фэрфакс. – Думаю, этот выбор стоил ему карьеры и репутации... Должно быть, он подсознательно пытался заставить хранительницу вмешаться.

Она подняла с земли камешек и резким движением кисти бросила его. Тот четыре раза подскочил на водной глади, прежде чем исчез в потоке. Фэрфакс еще некоторое время смотрела на реку, а потом расправила плечи, сразу сделавшись выше. Казалось, она приняла важное решение.

– Конечно, у меня другой случай. Я владею всеми своими воспоминаниями. Но, как и он, я тоже в неведении. А я этого не хочу.

– То есть я держу тебя в неведении?

Она прикусила нижнюю губу:

– Пожалуйста, не пойми неправильно. Я очень благодарна за все, что ты сделал. Будь я лучше, позволила бы лишь благодарности мной управлять. Но я обязана спросить. Зачем? Зачем ты так рискуешь? Почему не повинуешься инквизитору? Почему ты вообще в это замешан?

Фэрфакс явно смущалась, задавая такие вопросы: ногой она нервно терла мягкую землю насыпи, тем самым выдавая большую тревогу, чем Тит когда-либо в ней замечал. Но, как бы то ни было, голос ее звучал настороженно.

Обмен, о котором хотел попросить Тит, всегда казался ему справедливым и простым. Он обеспечивает безопасность мага стихий, а тот в ответ дает ему великие силы, нужные в данный момент. Но будет ли Фэрфакс видеть все в таком же свете?

Возможно, нужно использовать ее опекуна в качестве козыря: сама она не сможет проникнуть в Инквизиторий. Тит тоже не мог, но она-то этого не знает!

«А ты знаешь». Он лгал по необходимости, однако стоит ли обманывать Фэрфакс, зная, что, вероятно, взамен он просит ее жизнь?

То, что Тит не ответил сразу же, привело ее в замешательство. Фэрфакс провела рукой по волосам и удивленно отдернула пальцы, словно забыв, что большая часть ее шевелюры острижена и уничтожена.

Затем с задумчивым взглядом чуть-чуть покачала головой. Тит пристально смотрел на нее – девушку, которая больше нигде и никогда не будет в безопасности.

Нет, он не станет лгать. Не ей. Им предстоит вдвоем бороться против целого мира, и именно этому союзу будут посвящены дни, отведенные Титу на земле.

Это его единственный шанс совершить что-то правильное и значимое.

* * *

На мгновение Иоланте показалось, что принц ей вообще ничего не расскажет. А он заключил их в двойной непроходимый круг.

Человек возьмется ставить такую защиту, только если категорически не хочет, чтобы его подслушивали. Легкий ветерок с реки внезапно стал пробирать до костей.

Принц вглядывался в водную гладь, не отрываясь от узкой полоски островка. Иоланта привыкла к профилю правителя – он вычеканен на каждой монете Державы, – но все же не могла отвести глаз. Раньше она встречала симпатичных мальчиков. Но принц оказался больше, чем просто симпатичным; он был потрясающим. И в его манере держать себя чувствовалось величие, которое не имело ничего общего с родословной – нет, он просто излучал целеустремленность.

– Я собираюсь свергнуть Лиходея.

Тихие слова, коснувшись Иоланты, унеслись с порывом ветра. Она вздрогнула и принялась ждать, что принц скажет, мол, пошутил – у него ведь, как выяснилось, есть чувство юмора.

Он прямо встретил ее взгляд; его был твердым и непоколебимым.

Это безумие! С таким же успехом можно уничтожить Лабиринтные горы – и то, наверное, проще. Лиходей непобедим. Неприкосновенен

– Почему? – хрипло спросила Иоланта.

– Потому что это мое предназначение.

Несмотря на охватившее ее неверие – или же благодаря ему, – уверенность принца повергла Иолу в трепет.

– Как… как ты узнал, что это твое предназначение?

– Так сказала мне мать.

Когда речь заходила о принцессе Ариадне, люди обычно судачили о таинственной любовной связи, результатом которой и стало рождение принца. Никто не мог вспомнить другого примера из всей истории рода Элберонов, когда был бы неизвестен отец будущего правителя.

– Твоя мать была провидицей?

– Да. – Какое чувство вложил он в свой ответ? Гнев, смирение, грусть – или же помесь всех трех? – В соответствии с ее волей, общественность об этом так и не узнала.

Настоящих провидцев существовало немного. Они считались редкостью.

– Какие из ее предсказаний сбылись?

У принца в руке появился камешек, хотя он не наклонялся.

– Двадцать пять лет назад к ней и моему дедушке прибыла делегация молодежи из Атлантиды. В их числе была семнадцатилетняя девушка – не делегат, просто помощница. Мама указала на нее деду и сказала, что когда-нибудь эта девушка станет самым могущественным человеком в Державе.

– Инквизитор?

Принц бросил камешек, и тот запрыгал вдаль по воде.

– Инквизитор.

Впечатляюще.

– Что-то еще?

– Она знала точную дату похорон баронессы Соррен за много лет до того, как та выдвинула обвинения против Атлантиды.