Пылающие души

– Ты прав, Володя. Я снова соглашусь с тобой, но у меня есть один вопрос: кого ты выберешь потом? Кто станет твоей следующей целью? Ты считаешь, что, уничтожив пьяниц и наркоманов, ты спасешь мир? Я напомню тебе, что лет семьдесят назад его чуть не уничтожили люди, желавшие породить чистую расу, без дефектов и изъянов. Врага найти проще всего, если задаться этой целью. Кто следующий? Евреи, черные или, прости господи, «нетрадиционные меньшинства»? Еси всех их начать грести твоей гребенкой, то вскоре не останется никого. Останутся пустыни и дома с выбитыми окнами, а человечество, по твоей воле, будет гнить в могиле. Твоим методом людей не исправить, но, если подумать, можно найти альтернативу. Я готов стать твоим помощником, еси ты предложишь свою программу. Ты – идейный, и хочешь изменений, а это очень хорошо. Давай вместе решать проблему, и человечество истчо скажет нам спасибо, когда посмотрит на мир новыми глазами.

Он встал с кровати и покрутил головой в поисках тапочек. Как он мог думать о тапках в такой момент? Я ужаснулся нашему взаимному непониманию. Мы как будто говорили на разных языках, не слыша друг друга. Но кое-что из его слов я уловил. Он видел новый путь и хотел показать его мне!

Да, я уже почти согласился продолжить диалог, но вперед, все еще глядя в пол, медленно вышла Наташа. Ее руки горели. Когда она подняла лицо, что-то невероятное произошло с моим напарником: надев наконец тапки, он посмотрел в мою сторону, и его лицо начало меняться. Сначала на нем отобразилось крайнее удивление, которое сменилось выражением ужаса. И я понял причину. Призрак Наташи проявился в реальном мире, и мой напарник стал свидетелем того, чего в его понимании не могло существовать. Тот, кто не боялся ни черта, ни Бога, на моих глазах сжался от ужаса, столкнувшись с необъяснимым.

Призрак с горящими руками шел прямо на него, и капли огня срывались на пол, поджигая ковер. Еще мгновение, и она подошла к Сашке вплотную. Одну руку она прижала к его рту, не давая возможности закричать, а второй провела по его телу. От этого прикосновения кожа моего товарища задымилась и начала гореть синим пламенем. Он запрыгал на месте, но цепкие мертвые руки надежно держали его агонизирующее тело. Я посмотрел на дверь шкафа и стал свидетелем радости моего двойника. Он победно размахивал руками, наблюдая за тем, как корчился в муках сгорающий заживо человек. Не было предела его радости, как и не было предела Сашкиной боли.

Наташа отпустила его. Он выпал из ее рук и стал кататься по полу. Сашка старался погасить огонь, но это у него не получалось, и он только сильнее поджег ковер, смоченный соляркой. Комната загорелась еще яростнее, заполняясь едким дымом и запахом сгоревшей кожи.

Я понял, что Наташа его убила, и решил хоть что-то исправить, кинув на пол свой факел. И тут же поймал на себе удивленный взгляд двойника: он не сразу понял, что я делаю, но затем истошно засмеялся. Наташа подхватила его смех хриплым хохотом, заставляя залаять собак в соседних дворах.

Делать мне здесь было больше нечего, и я, вытирая слезу, вышел из пылающей комнаты, бросив карабин при входе. Пусть полиция думает, что он хотел сначала застрелиться, но передумал и убил себя тем способом, которым перед этим наказал несчастную семью алкоголиков. А что? Солярки у него было много, а если меня спросят, то я расскажу, как он угрожал расправиться с ними из-за угроз в адрес моей семьи. «Да-да, господин следователь. Сам не знаю почему, но он очень любил моих жену и дочь, хотя ни разу их не видел…» Звучит? Думаю, да, тем более опровергнуть уже некому. Да и образу Сашки эта история придаст еще больше героизма и необычности.

Я вышел со двора, опустив на лицо капюшон, стараясь спрятаться от всего мира. Я не смог… Да, я неудачник, Наташа была права. Сашка умел говорить и знал, как донести свою мысль. Я же снова все испортил – чуть не поддался на его уговоры. Слабак…

– Факел он сделал, инквизитор хренов! – Женщина догнала меня и потащилась сзади, ругая мою нерешительность.

– А что? Я бы и сам его прикончил, – сказал я, понимая, что оправдываюсь.

– Ага, прикончил бы он…

– Вас же смог! – с трудом сдерживая крик, я резко обернулся к ней.

– Ты сам виноват, что он теперь не возродится рядом с нами. Сашка был хорошим экземпляром, и мне очень жаль его терять. Я так его расхваливала перед Колей, что он даже ревновать начал. Собирался с нами идти, чтобы убедиться, что твой напарник ему не ровня. С трудом отговорила его. Ну да ладно. Что произошло, того уже не отменить.

– Наташа, мне и так тошно. Но признаюсь, я не жалею о случившемся. А теперь давай помолчим, помянем в тишине хорошего человека. Ведь он всего лишь хотел справедливости.

– Тогда у меня для него плохие новости: ее в этом мире нет. – Наташа хихикнула и вдруг остановилась, всматриваясь в сторону покинутого нами дома. – Да он и сам это уже понял.