Пылающие души

Когда она возникла на пороге столовой, помощник Гаррис ахнул, поспешно вскочил с места и поклонился. Второй помощник Гровер Уотсон и третий помощник Флойд Джастис последовали его примеру, не сводя с Джулии горящих глаз.

Джулия заняла место рядом с матерью, которая не упустила случая холодно упрекнуть ее:

— С какой стати ты так вырядилась, дорогая? Мы на корабле, а не в бальном зале.

— Я надеялась, что новое платье немного поднимет мне настроение, — ответила Джулия, смаргивая слезы и не стараясь понизить голос. — Мне просто хотелось чем-нибудь развлечься, вот я и решила переодеться к ужину. Что же в этом странного? Боюсь, оттого что мне день и ночь приходится торчать в тесной каюте, я вскоре сойду с ума.

Она не стала объяснять, что в одиночестве ее посещают самые мрачные воспоминания о прошлом. Ей хотелось видеть рядом людей, иметь возможность отвлечься от мыслей или задуматься о будущем. Но разве поняли бы ее те, кто не подозревал о тайной боли?

Эдсел Гаррис протянул руку через стол и сочувственным жестом дотронулся до пальцев Джулии.

— По крайней мере, наше настроение вам удалось поднять, мисс Маршалл. Нам редко случается видеть такую красоту. Мне жаль, что вам приходится терпеть такие неудобства.

Мистер Уотсон подхватил:

— Мы всего лишь выполняем приказ капитана. Вы и представить себе не можете, как грубы и жестоки некоторые из наших матросов. Капитан опасается, как бы они не причинили вам вред.

— Капитан Арнхардт — строгий и властный капитан, — продолжал Эдсел. — Он требует, чтобы кораблем управляли надлежащим образом, согласно правилам. Он не скрывает недовольства, даже когда команда устраивает обычную пирушку по прибытии в порт за грузом. Только после завершения плавания он позволяет нам отдохнуть и повеселиться. Но даже в этом случае он не терпит излишеств.

— Верно, — кивнул мистер Джастис. — Благодаря этому матросы работают, как полагается, но их расположение духа оставляет желать лучшего. Так что в целях безопасности вам следует держаться от них подальше. Поверьте, мы вовсе не хотим вас запугать.

Джулия протянула свой бокал подошедшему помощнику кока. Когда бокал наполнился рубиновым вином, Джулия пригубила его, обвела взглядом всех троих офицеров и произнесла:

— В первую ночь пребывания на вашем корабле я познакомилась с одним из матросов. Если не ошибаюсь, его зовут Харки… Шед Харки. Он принес мне чудесный чай, думая, что от волнения я никак не могу заснуть. Он показался мне весьма учтивым человеком, а вовсе не мерзавцем, какими вы пытаетесь изобразить своих матросов.

Офицеры обменялись удивленными взглядами, и Эдсел кивнул:

— Да, мисс Маршалл, мне известно о том, что Харки побывал в вашей каюте. Если помните, я велел ему уйти. О случившемся я доложил капитану, и Харки получил пять ударов плетью…

Джулия поставила свой бокал так резко, что его содержимое плеснуло через край. На белой льняной скатерти расплылось кроваво-красное пятно. С тревожно забившимся сердцем она возмущенно воскликнула:

— Вы хотите сказать, что подвергли его порке? Лишь за то, что он оказал мне любезность?

Эдсел неловко поерзал на стуле, чувствуя, что взгляды всех присутствующих устремились на него. Но из всех сидящих за столом только глаза Джулии горели яростью.

— Распоряжение о наказании отдал не я. Я доложил капитану о проступке Харки — таков мой долг. Капитан приказал выпороть его. Но позвольте заверить вас: будь я капитаном, я отдал бы в точности такой же приказ. Этот Харки порочен по своей натуре, и капитан, не раздумывая, повесит его за любое нарушение правил.

— Никогда не слышала ничего более омерзительного! — вскипела Джулия. — Лицо этого человека сплошь покрыто рубцами — оттого что его протянули под днищем корабля на веревке! Ума не приложу, за что его подвергли такому наказанию!

Мать предостерегающе коснулась ее руки, и Джулия обернулась к ней:

— Прости, мама. Я сожалею о том, что забылась и опозорила тебя недостойным поведением, но я потрясена тем, что творится на этом корабле. Когда мы доберемся до Англии, я непременно поговорю об этом с Вирджилом. Пусть воспользуется своими связями, чтобы отправить Айронхарта в отставку. — От бешенства ее била дрожь.