Пылающая звезда

Выйдя из кухни и бросив взгляд в зеркало в коридоре, она с широкой ухмылкой открыла входную дверь. Если дядя Деврим не изменил своего сидячего положения в единственном кресле в гостиной, то тетя Эсма, оставив еду в руках на столе, двинулась к двери. В это время я отошла от крана и приложила к ране лейкопластырь, который дала мне тетя Зехра. Наши глаза встретились, и она погладила меня по волосам. В тот момент я догадалась о причине грусти в ее взгляде: она была свидетелем моей близости с Демиром. То, что происходило сейчас, было странно даже для тети Зехры.

Пока Сенем возбужденно приветствовала Демира, я осталась стоять рядом с тетей Эсмой. Когда Демир передал тете Эсме принесенный им букет ромашек, Сенем посмотрела на меня испытующим взглядом. Неужели то, что я боялась даже представить, сбудется? Может быть, Сенем когда-нибудь станет обладательницей этого букета ромашек, может быть, она будет нести букет невесты, кто знает? Перестань думать о глупостях, Ниса. Перестань!

Когда тетя Эсма поблагодарила меня и вручила цветы, я была ошеломлена, но не показала виду, а пошла на кухню и поставила их в вазу. В тот момент я не могла не почувствовать их запах, к тому же они были слишком красивы.

Когда тетя Эсма повела Демира и Сенем в большой зал, я пошла за ними, а дядя Деврим подал для приветствия руку Демиру. На его лице не было ничего. Он по-прежнему сохранял холодность. Я надеялся, что Демир не пожалеет о том, что пришел сегодня.

Тетя Зехра, доделав салат, накрыла на стол и пригласила нас, сидевших в молчании, к ужину. Пока тетя Эсма со всей своей любезностью указывала нам на стулья, Сенем и Демир сели рядом, а я, к своему несчастью, прямо напротив Демира.

В гостиной стояла глубокая тишина, и я заняла себя тем, что ковыряла фасоль в тарелке вилкой. Аппетита у меня не было из-за того, что я видела, но встать с места я не могла, чтобы никого не опозорить.

– Когда придут табели успеваемости, дети? Школы уже почти закрываются.

Я поняла, что напряженное молчание за столом беспокоит не только меня, так как тетя Эсма заговорила, поднимая тему.

– Я думаю, мне дадут грамоту.

Мне было стыдно за себя, когда речь заходила об учебе. Всю школьную жизнь я уделяла много внимания учебе, занималась до утра, жертвуя при необходимости сном. Но если учесть, что я пережила за этот год и как изменилась моя жизнь, то даже благодарственной грамоты мне было достаточно.

– Мне кажется, что до благодарности не хватает нескольких баллов, – сказал Демир, и я посмотрела на него, моргая.

Благодарности? Не может быть! Хотя я слышала от нескольких преподавателей-совместителей, что Демир умный ученик, но даже я не ожидала такого. Не зря же Батухан называл его ботаником.

– Сенем, дочка?

– Да, тетя Эсма?

Сенем, которая на протяжении всего обеда хихикала и что-то шептала Демиру, вдруг замолчала, и тетя Эсма пыталась ее разговорить.

– Как твой табель?

Выражение лица Сенем изменилось, а от ее ерзанья на своем месте мне стало не по себе. Неужели у нее такие плохие оценки? Она собиралась провалиться или что?

– Мы можем никогда не говорить об этом?

– Я принесу грамоту позже.

– Ну да, принесешь.

Когда в ответ на ее комментарий я начала злобно пялиться на нее, она отвела глаза. Что ж, это было доказательством того, что мое чутье не подводит меня. Сейчас у нее была куда более важная проблема, чем учеба, – ее парень. Однако, когда мы жили в детском доме, она была усердной, она даже заставляла меня работать, когда это было необходимо.

Во время разговора о табеле дядя Деверим ни разу не заикнулся и даже не соизволил вмешаться в эту тему. Тетя Эсма, напротив, не хотела, чтобы молчание продолжалось, поэтому на этот раз она затронула другую тему.

– Демир, у тебя уже есть планы на летние каникулы?

До летних каникул оставалось совсем немного времени, и наши планы были ясны. Но будет ли Демир вписан во все эти планы? Я вопросительно посмотрела на него.

– Вообще-то, я узнал об этих планах сегодня. После закрытия школы и окончания Рамадана мы с мамой уезжаем в Барселону. Отец с нами не поедет, потому что у него деловые встречи с моими двоюродными братьями в Стамбуле, но он уже купил нам билеты.

Он сказал «Барселона» или я ослышалась? Барселона означала Испанию. Испания означала Европу и путешествия за границу.

Я позавидовала Демиру, подумав: «Вот это да!», и с облегчением поняла, что его не будет с нами. Мне и так было неприятно видеть его все время с Сенем, но я не могла вынести, что он будет с нами во время летних каникул, хотя, когда в голове пронеслось, что он уезжает за границу, у меня возникло странное чувство, когда я поняла, что еще больше отдалюсь от него.