Пылающая сталь

Немцы дрались упорно. Но не могли пройти последние двадцать метров. Никак не могли. Уже давно были мертвы немецкие офицеры. Гибли пытающиеся повести за собой солдат унтер-офицеры. Мрачная, мертвая, изуродованная русская земля впереди несла смерть. Словно сами её руины и раны от бомб и снарядов, стреляли в немцев.

Панцергренадеры дрогнули.

И в этот переломный момент, на позиции русских ворвался Ганс.

Ганс, после приказа, не стал торопиться и пытаться брать упорно обороняемые позиции в лоб. Но почти сразу Ганс понял — на позиции Широнина можно выйти, обойдя гвардейцев с тыла. Так уже сделала одна самоходка, которая и раздавила орудие. Ганс собрал штурмовую группу, посадил её на полугусеничный грузовик, прикрыл двумя танками и самоходкой, и пошел в обход. И потерял танк на минах. Свежеустановленные саперами мины оказались везде. Но Ганс не тот человек, что отступает при первых трудностях. Следуя его приказам, немецкие солдаты спешиваются, рассыпаются цепью, коля штыками снег. Идут по следам первой посланной в обход группы.

Саперы предвидели и это. Немцы попадают в минную ловушку — взрывается одновременно несколько противопехотных мин вокруг. На вид девственные, нетронутые, хоть и подтаявшие, сугробы выбрасывают осколки и камни, мотострелков сметает как игрушечных солдатиков брошенной горстью песка.

Гансу везет. Ему всегда везет. А может, это многолетний опыт, позволяющий реагировать не думая. Он успевает укрыться.

Ганс приказывает сложить раненых в грузовик, но не отдает приказа на возвращение. «Возьмем переезд, оттуда раненых доставить в тыл будет ближе!» — объясняет он солдатам. Они снова идут вперед. Осторожней. Но слишком медленно. Они опаздывают ко второй атаке.

Ганс видит подбитый немецкий танк. Быстро определяет, что его взяли в борт из села. Он попытается провести свою группу низинами, но бойцы 78-го полка заметили его, и посадив десант на две тридцатьчетверки, сами пошли в атаку, прикрыть своих товарищей на переезде, остановить удар им в тыл.

Второй танк подбит. Полугусеничный грузовик горит. Ганс собирает нескольких оставшихся бойцов. Они садятся на скользкую от застывшей крови броню последней самоходки, и лощиной прорываются дальше, оставляя за спиной столбы дыма и крики горящих заживо сослуживцев.

«Безжалостность — почти всегда условие победы» — говорили прусские офицеры друг другу. Возможно, унтер-офицеры их слышали. Но если офицеры имели в виду не себя, а своих солдат, то унтер-офицеры вермахта имели в виду и солдат и себя. Ганс счастливо избегает обманчивого льда замерзшего пруда, уходит от выстрелов тридцатьчетверок.

Ему везет снова и снова — широнинцы в напряжении боя не замечают новой опасности. Своим инстинктом убийцы Ганс выбирает лучший момент для атаки — когда все застыло в шатком равновесии и любое преимущество для одной из сторон станет решающим.

Ганс заглядывает в люк, указывает командиру самоходки цель. Немецкая боевая машина, вместе с десятком солдат на броне, вкатывается прямо на позиции усиленного взвода 8-й роты.

И не просто на позиции — Ганса ведет его звезда. Он оказывается рядом с развалинами будки железнодорожного смотрителя, у командного пункта Широнина, откуда гвардии лейтенант все еще руководит боем.

Ганс нашел сердце своего врага, теперь остается только вырвать его.

Но Широнин замечает Ганса. И вскидывает автомат.

И тут удача покидает Ганса. Ганс успевает заметить Широнина. Мельком. Он уже спрыгивает с брони самоходки по которой стучат, выбивая искры, русские пули. В его штурмовую группу стреляют с разных сторон. Полоснув по мелькнувшей в дыму фигуре короткой очередью, Ганс укрывается в воронке. К нему присоединяются его солдаты — не все. Широнин успел зацепить по меньшей мере трех. Часть спрыгнула с другой стороны самоходки. Несколько секунд Ганс оглядывается вокруг с помощью специального, «окопного» зеркальца, пытаясь определиться, где враг.

Ему не дают — в воронку падает русская граната. И другая. Ганс перебегает в другую воронку, ползет по ходу сообщения, не поднимая головы бросает гранаты на любую услышанную рядом стрельбу. Ему не дают утвердиться и окопаться, он постоянно меняет позицию. И теряет своих солдат, одного за другим.

Но его десант вызвал минутную заминку. Нарушил упорядоченный хаос боя. И для отлично выдрессированных панцергренадеров вермахта, этого крохотного окна возможностей, достаточно. Они бросаются вперед и врываются на позиции взвода широнинцев.

Гвардейцы не уступают без боя ни одну позицию, ни один окоп, ни одну воронку. Немцы дерутся за каждый шаг. В некоторых местах завязывается ожесточенная рукопашная схватка…

* * *

Михаил Александрович Шолохов — человек которого война испытала сильнее чем многих. Михаил Александрович в своих книгах «Наука о ненависти», «Они сражались за родину», «Судьба человека» — смог, наверное, рассказать о войне так полно, как только может сделать печатное слово.

В его книгах есть такая фраза: