Пылающая полночь

— Не поверишь, Дим. Первый раз имя деда слышу, — встрял сосед. Пришлось его одернуть. Если он мне в уши дуть будет, могу речь следователя не разобрать — уж больно тихо и невнятно он… скрипит. Хотя в том, что дух не слыхал раньше имени деда, ничего удивительного нет. Он же бóльшую часть своих знаний об окружающем мире черпает из моих воспоминаний, а я не имею привычки называть старого по имени. Да и окружающие его больше господином алхимиком, а теперь господином советником кличут. В общем, ничего удивительного в этом факте нет.

— Следователь Барн. Что же вы так, сударь Дим? — покачал головой хозяин кабинета, вороша разложенные перед ним на столе бумаги. — Ваш цех только-только появился, а уже устраиваете дрязги с гильдией уважаемого Робара?

— А он здесь при чем? — не понял я.

— Ну как же, стычка у вас с кем была? — делано удивился следователь и, не дождавшись моего ответа, продолжил, ткнув пальцем в один из документов: — С ходоками ленбургского цеха. И какой же вывод можно сделать из этого факта, милостивый государь? Не успели свободные ходоки наконец собственную гильдию создать, а уже нос задрали. Нехорошо. Оно конечно, единственный выживший из ваших противников признал, что их компания вас сама на драку спровоцировала, но ведь это же не повод, чтобы их на тот свет отправлять. Вы же все-таки не дворяне какие, чтобы по поводу и без дуэлировать, а? Или у нынешних ходоков ленбургские обычаи уже не в чести?

— Спровоцировали, значит. Пятеро на одного… ну-ну. Да еще и дуэли… Интересно. — Я, честно говоря, от таких новостей слегка опешил.

— О! А вы не согласны с такой трактовкой, значит? Ну-ка, ну-ка, поведайте старой ищейке свое видение происшедшего. Очень интересно послушать, да, — тут же прищурился следователь.

Что ж, почему бы и не рассказать? Не оставлять же такого славного собеседника в плену заблуждений. Кстати, надо бы не забыть попросить его о встрече с тем уцелевшим разбойником… точнее, ходоком Робара. Но это позже.

Рассказ не занял много времени. Следователь, надо отдать ему должное, не стал особо терзать меня вопросами и, внимательно выслушав и записав мою историю, протянул заполненный допросный лист… не забыв при этом смерить меня испытующим взглядом, словно сомневаясь в том, что я знаком с грамотой.

— Прочитайте и, если нет возражений по записанному с ваших слов, подпишите.

Я пробежал по тексту взглядом и, чуть подумав, подписал лист там, где указал следователь. Забрав бумагу, Барн кивнул и, аккуратно разгладив ее на столе, вложил в папку, куда отправились и остальные документы.

— Свободны, егерь Дим. Ждите приглашения в суд как потерпевшая сторона.

— Это обязательно? — скривился я, поднимаясь из-за стола. Следователь только плечами пожал.

— Нет, конечно. Свидетельство я снял, а суд и без вашего присутствия обойдется… но мало ли что вы захотите добавить к своим нынешним показаниям, а? — хитро ухмыльнувшись, проскрипел Барн.

— Да я вроде бы уже все рассказал, что там еще добавишь? — недоуменно проворчал я.

— Молчи, Дим. За умного сойдешь, — неожиданно вмешался сосед, и я… послушался. Уж больно серьезный тон был у духа. Но, уже взявшись за дверную ручку, притормозил. С этими непонятками я чуть не забыл, что хотел спросить!

— А что с тем выжившим? Могу я с ним увидеться?

— Для чего? — делано лениво поинтересовался следователь.

— Да хотя бы чтобы спросить, зачем ему врать понадобилось, — пожал я плечами.

— Увы, сударь Дим, — развел руками Барн. — Встретиться с ним вы не сможете при всем желании. Помер ваш противник не далее как вчера, на закате. Сердце прихватило во время первого же допроса.

— Ой, гадость какая. Линяем отсюда, Дим. — Если бы мог, сосед скривился бы, словно лимон целиком сожрал. Ручаюсь.

Глава 8

Подстава… натуральная подстава! Пока носитель шагал по улицам Ленбурга, стремясь как можно быстрее добраться до купальни и своей комнаты на постоялом дворе Арса, я вновь и вновь прокручивал ход беседы со следователем и все больше убеждался в том, что мне очень, просто дико не нравится происходящее. Бандиты, оказавшиеся людьми Робара, их провокация, которой не было. Стычка представителей двух разных цехов и, наконец, смерть последнего нападавшего. Точнее, его вранье следователю и смерть. Нехорошо. Совсем нехорошо.

Можно, конечно, попытаться представить, что все это лишь последствие вспыльчивости и дурного нрава Робара, обиженного провернутой у него под носом операцией по созданию конкурирующего цеха. Но тут есть пара фрагментов, напрочь выпадающих из мозаики событий. Во-первых, сама атака гильдейцев. Понятно, что бить напрямую по советнику бургомистра или тем более по его преосвященству синдик городского цеха не посмеет. Если с дедом еще туда-сюда, городской советник ему все же ровня, то протопресвитер Меча — птица совсем другого полета, и Робар это прекрасно понимает, не может не понимать. За тявканье в сторону Церкви его в порошок сотрут, просто для профилактики и чтобы задавить иллюзии иных возможных «храбрецов».