Пылай для меня

— Приблизительно в семидесяти процентах случаев, магия передается от родителей к ребенку без существенных изменений, — сказал Чокнутый Роган. — Несколько потомков, от трех до пяти процентов, демонстрируют внезапный всплеск. Остальные теряют свою магию с каждым поколением. Ты можешь увидеть следы подобного примера в пределах одной семьи. Даже если оба родителя Превосходные, существует вероятность градации силы у их детей. Ты как-то спрашивала у меня, почему я не рассчитывал иметь больше троих детей. Здесь другая причина. Если первый ребенок — Превосходный, существует большая вероятность, что второй ребенок может им и не быть. Все же, большинство Домов предпочитают, чтобы у главы Дома было еще хотя бы двое детей. Знаешь, как это называется?

— Нет.

Он посмотрел на меня с мрачным лицом.

— Запасной план. Дома воюют друг против друга. У нас далеко не всегда высокая продолжительность жизни. Знаешь, почему был зачат Адам?

— Нет. — И я была не уверена, что хочу это знать.

— Потому что Питер, его брат, поздно себя проявил. Его магия не давала о себе знать до его одиннадцатилетия. Они решили, что он был пустышкой, и так у них оставалась одна Татьяна, его сестра, как Превосходная Дома. Если бы кому-то удалось ее убить, Дом Пирсов мог остаться без Превосходного. Поэтому они поспешили сделать еще одного ребенка — так, на всякий случай.

— Звучит очень цинично. И совсем невесело.

— Часто так и бывает, — сказал Роган. — Если эффект убывания магии сохраняется в двух поколениях, эта семейная линия становится неудачным вектором, где каждое новое поколение слабее предыдущего. Дома страшатся лишь одного и только одного: потерять силу. Если я неудачный вектор, то, какая бы девушка ни вышла за меня замуж, она должна понимать, что ее дети будут слабее нее.

Кусочки мозаики сложились воедино.

— Все обходят Харпер десятой дорогой.

— Именно. Ее дед обладал сильной магией, и это позволило ей получить доступ в общество. Вероятно, она появилась как юная, окрыленная дебютантка, уверенная, что повстречает любовь всей своей жизни и станет женой во влиятельном Доме. Спустя годы она поняла, что мужчины встречались, спали с ней, но затем всегда ее бросали. Сейчас ей двадцать девять. Бутон уже давно превратился в розу и начал увядать. Она понимает свое положение, понимает, что брачный союз с любым из Домов невозможен, но по-прежнему отчаянно его желает. Она видела, как ее дед вращался в важных кругах, видела, как ее родителям досталась толика этого влияния, и она готова сделать что угодно, лишь бы вновь очутиться на вершине. Я Превосходный холостяк. Я могущественен, привлекателен и чертовски богат.

— А еще до умопомрачения скромен, — не сдержалась я.

— И это тоже, — даже не моргнул он. — Она придет. Она не может упустить шанс произвести на меня впечатление.

— Это печально. Я очень рада, что я не Превосходная, потому что большинство из вас больные ублюдки.

Чокнутый Роган странно на меня посмотрел.

— У власти есть своя цена. Мы не всегда ее желаем, но нам всегда приходится за нее платить. Вчера ты властвовала над жизнью и смертью. Как ты себя чувствовала?

— Я не хочу об этом говорить.

И уж тем более не собираюсь откровенничать с тобой.

— В первый раз, когда я убил кого-то с близкого расстояния, когда я видел, как жизнь уходит из его глаз, я ждал. Я читал книги, смотрел фильмы, и я знал, как это должно было случиться. Мне должно было стать плохо, должно было вырвать, а затем я бы пережил это. Поэтому я стоял там, ждал, и ничего не почувствовал. И потому решил, что так будет в следующий раз.

— И так было?

— Нет, — ответил он.

— Сколько людей ты убил?

— Не знаю. Я сбился со счета. Это была тяжелая война.

Его слова продолжили крутиться у меня в голове. Он поделился со мной чем-то личным. Может, он этого и не поймет, но я ощутила потребность рассказать ему об этом. Мне нужно было кому-то выговориться.

— Мне кажется, что я утратила часть себя, — сказала я. — Внутри меня большая дыра, словно что-то жестоко вырвали оттуда. Сегодня я чистила зубы и думала о тех двух мужчинах и женщине. Они больше никогда не будут чистить зубы. Никогда не позавтракают. Никогда не поприветствуют свою мать. Они никогда не смогут делать любые простые вещи. По моей вине. Я нажала на курок. Я понимаю, что они пытались сделать со мной то же самое, но я чувствую себя виноватой и скорблю о них и о себе. Какая-то часть меня утрачена навсегда. Я снова хочу быть целой, но знаю, что этого никогда не случится.

— Что будет, если вместо Харпер мы повстречаем засаду и какой-то громила наставит на тебя пистолет? — спросил он.

— Я выстрелю в него, — сказала я. — Позже, мне может быть плохо, но я с этим справлюсь. Помогло бы знать, почему. Почему они хотят убивать? Что такого важного, что Адам сжигает целое офисное здание, только чтобы отвлечь внимание?

— Хороший вопрос, — заметил Роган.