Пылай для меня

— Да, но моя личная неприязнь к тебе не имеет ничего общего с моим решением. Это чисто профессиональный выбор. Ты нарушил закон, похитив меня, и хоть ты извинился, твои извинения не были искренними. Просто средство для достижения цели. Ты воспользовался рестораном, чужой собственностью, чтобы удовлетворить свои интересы, ты соврал мне во время этого разговора и пытался заманить меня в ловушку, после того как заверил, что не причинишь вреда.

— Я заверил тебя, что ты не будешь похищена.

— Ты невероятно могущественен, обладаешь вопиющим неуважением к законам и нравственным ограничениям. Полагаю, ты ни разу не задумывался, что можешь делать что-то не так. Это делает тебя очень опасным и возлагает огромную ответственность на мою работу. Ты будешь нарушать законы и убивать кого тебе вздумается, а если у меня получится выжить, я буду разгребать последствия. Поэтому мой ответ — нет.

— Не глупи, Невада. Я забочусь о своих работниках.

Звучание моего имени в его устах на полсекунды сбило меня с мысли. Обменять пребывание в долгу у «МРМ» на услуги дому Роганов. Нет уж, спасибо. По крайней мере, у «МРМ» были правила. Был законный, обязательный к исполнению контракт, и то, что они с нами делали, было коварным, но в рамках этого контракта. Моя ценность для них была связана с моими способностями детектива. Для Рогана я представляла ценность, лишь как связь с Адамом Пирсом, и Роган не был ограничен никакими правилами. И еще у меня не было задачи затащить его в постель.

В постель.

С Чокнутым Роганом.

Моя фантазия изобразила его обнаженным на темных простынях. Я захлопнула дверь для этой мысли так быстро, что клацнули зубы.

Я вытащила из кармана две двадцатки и положила их на стол.

— У меня нет оснований верить хоть одному твоему слову.

Он наклонился вперед. Его тело напряглось, под одеждой заиграли мышцы. Лицо стало хищным. Весь налет цивилизации треснул по швам, и вот он, тут как тут, дракон во всей своей ужасающей красе.

— Не уходи от меня. — В его голосе вибрировала сила. — Ты прыгнула выше своей головы. Адам Пирс, Дом Пирсов и «МРМ» не твоего поля ягоды. Я предлагаю стать твоим союзником. Не заставляй меня становится твоим врагом, иначе ты об этом пожалеешь.

— Вот именно поэтому я и говорю «нет». — Я встала. — И в следующий раз, когда будешь выбирать проекцию для моих снов, оставь на себе одежду.

Он улыбнулся. Это была очень мужская, самодовольная улыбка, не просто сексуальная, а плотская. Хищный взгляд в его глазах стал угрожающим. Мне захотелось схватить салфетку и закрыться ею от него, как щитом. — Я могу внушать проекции, но для этого я должен быть рядом с тобой.

Вот блин.

Его голос стал вкрадчивым и чувственным. И как он только мог так говорить?

— Скажи-ка, во что именно я не был одет в твоем сне?

Я поднялась, повернулась к нему спиной и вышла.

Его смех ласкал мою спину, почти как сексуальное прикосновение.

Продолжай идти, продолжай идти, продолжай идти. Это было глупо. Вот нужно мне было оставить за собой последнее слово. Я же не умру, если буду держать рот на замке?

Мой телефон зазвонил. Я ответила.

— «Дробридж — секьюрити», — произнес оживленный женский голос в трубке. — Мы видим срабатывание пожарной сигнализации в вашем доме.

Бабуля снова вызвала срабатывание пожарной сигнализации. Она тестировала горючее или использовала какой-нибудь инструмент, и служба, установившая сигнализацию, в панике звонила нам каждые несколько месяцев. Я оставила им инструкции дозваниваться по крайней мере минуту, прежде чем вызывать пожарных. Иногда у бабушки занимало некоторое время, чтобы погасить огонь, перед тем, как ответить.

— Вы звонили? — я была почти у дверей.

— Звонили. Мы зарегистрировали две отдельные тревоги, в мастерской и у парадного входа.

Входная дверь. Волосы у меня на затылке встали дыбом.

— Сейчас же звоните пожарным!

Я выскочила из ресторана и побежала на парковку.

Фургон уже был на холостом ходу. Я распахнула дверь и прыгнула за руль.

— Наш дом горит!

Мама захлопнула футляр с винтовкой, бросила его на пассажирское сиденье и пристегнулась. Я нажала на газ и машина вылетела с парковки. Мама пыталась дозвониться домой.

— Ну что?

Я слишком быстро повернула. Фургон накренился и упал обратно, рессоры заскрипели.

Она включила громкую связь. Гудок… Гудок… Гудок…

— Это мастерская?

— Входная дверь.

Мы свернули на боковую улицу. Медленно двигающийся «Приус» заблокировал полосу. Цепочка машин в противоположном направлении делала объезд невозможным. Да пошло оно все на хрен.

Я повернула руль вправо. Фургон с грохотом подпрыгнул на бордюре, когда я заехала на тротуар.

Гудок… Гудок…

«Приус» остался позади. Я съехала обратно на дорогу.

Гудок…

Я резко свернула влево. Впереди замаячил склад. Выглядел он нетронутым.

Я с визгом остановилась перед входной дверью.

Мама выругалась. Дверь блокировала увесистая цепь. Кто-то проделал дыры в стенах и двери, протянув сквозь них промышленного размера цепь, и стянул ее навесным замком. Какого черта?