Пыль Снов

Он заметил, что идет мимо большого скелета: покосившиеся кривые ребра поднимаются по сторонам колоннадой храма, рухнувшего под собственной тяжестью. Он пересек неровную линию валунов — позвонков чудовища. Четыре лопатки стали широкой платформой, от них, словно поваленные столбы, отходили до нелепого длинные кости. В такой темноте он мог лишь вообразить очертания чудовищного черепа. Да, вот еще храм, иного рода. Драгоценное хранилище самости, пространство, желающее быть занятым, существование, требующее знаний о себе.

Мысль понравилась Страннику. Сколь тонкие самообманы собирают воедино кости души! Он миновал последнюю лопатку, заметив следы перелома. Кость походит на громадное разбитое блюдо.

Оказавшись у черепа, Странник увидел: одна из орбит раздроблена, длинное перекошенное рыло полно выбитых зубов. Старший Бог помедлил, изучая повреждения. Он не мог вообразить, что это за зверь; он подозревал, что это дитя глубоких течений, пловец давно минувших эпох, так и не понявший, что время его ушло. Он подумал: не был ли удар — ударом милосердия?

Ах, но разве может он бороться со свой натурой? Большинство его толчков имели фатальные последствия, это правда. Побуждений у него много, и милосердие не числится в самых последних. Ощущение волос под рукой… да, это выпрыгнула совесть, это трепет раскаяния. Ничего. Пройдет.

Он пошел дальше, зная, что находится на верном пути.

Есть места, которые можно найти лишь по приглашению, по сомнительной любезности сил, их сотворивших, придавших форму. Преграды презирают желания и жажду большинства искателей. Но он давно, очень давно изучил тайные тропы. Ему не нужно приглашений; ни одна сила не устоит перед его алчбой.

Тусклый свет башни показался раньше ее очертаний; он вздрогнул, когда насмешливое око заплясало в сумраке. Течения набросились на него, ударяя по телу словно бы в безнадежных попытках сбить с пути. Ил взвился, желая его ослепить. Но он устремил взгляд на зовущий огонек — и вскоре различил и приземистый дом, и черные кривые сучья деревьев во дворе, и низкие каменные стены.

У башни Азата скопились залежи ила. Курганы во дворе оказались полуразрытыми; корни накренившихся деревьев торчали наружу. Ступая по качающимся плитам дорожки, Странник видел кости, рассыпанные вокруг провалившихся могильников. Да, они наконец-то сбежали из тюрьмы, но смерть пришла за ними раньше. Терпение — рок долгоживущих. Оно способно погрузить потерявшую счет годам жертву в спячку, пока не истлеет плоть, пока не отвалится череп.

Он дошел до двери. Потянул, открыв.

Потоки из узкого коридора овеяли его, теплые словно слезы. Едва портал закрылся за спиной, Странник сделал жест. В следующий миг он стоял на сухом полу. В воздухе висело тонкое облачко дровяного дыма. По коридору плыл, приближаясь, огонек фонаря.

Облаченная в домотканую одежду фигура заставила Странника содрогнуться. Воспоминания взвихрились мутным илом; он словно на мгновение ослеп. Тощий Форкрул Ассейл горбился, словно доказательства и улики правосудия согнули его, сломали спину. Бледное лицо стало сборищем морщин, оно походило на мятую кожу. Измученные глаза лишь на миг впились в Странника. Затем Ассейл сделал шаг в сторону. — Огонь и вино ждут тебя, Эрастрас. Входи, ты знаешь дорогу.

Они прошли в двойную дверь на пересечении коридоров, в сухое тепло комнаты очага. Ассейл указал рукой на столик у стены, а сам подковылял к креслу около камина. Не принимая приглашения выпить — пока что — Странник подошел к другому креслу и уселся.

Они сидели и смотрели друг на друга.

— Ты малость поизносился, — сказал Ассейл, — с последней нашей встречи…

— Хохот Бездны, Сетч! Ты сам себя давно видел?

— Забытым не подобает жаловаться. — Хозяин поднял хрустальный кубок, поднес к лицу, созерцая мерцающий свет, запертый в янтаре вина. — Когда я гляжу на себя, вижу… угольки. Они угасают, они умирают. И это, — закончил он, — хорошо.

Ассейл выпил вино. Странник оскалился: — Жалкие слова. Но твои прятки окончились, Костяшки.

Сечул Лат улыбнулся старому титулу, и это была горькая улыбка. — Наше время утекло.

— Так было. Но ныне все возродится.

Сечул покачал головой. — Ты правильно сдался в прошлый раз…

— Это была не сдача! Меня вытеснили!

— Тебя заставили отдать то, чего ты оказался недостоин. — Мрачные глаза поднялись, захватывая взор Странника. — К чему роптать?

— Мы были союзниками!

— Да, были.

— И станем снова, Костяшки. Ты был Старшим Богом, ближе всех стоявшим к моему трону…

— К твоему Пустому Трону, да.

— Битва грядет. Слушай меня! Мы можем изгнать жалких новых богов. Мы можем утопить их в крови! — Странник подался вперед. — Боишься, что против них выйдем лишь мы двое? Уверяю, старый друг, в одиночестве мы не окажемся. — Он снова расслабился, уставился в огонь. — Твои смертные родичи, должно быть, нашли новую силу, заключили новые союзы.

Костяшки фыркнул: — Ты доверишься миру и правосудию Форкрул Ассейлов? После всего, что они с тобой сотворили?

— Я умею узнавать необходимость.