Пыль Снов

Грузная женщина встала и отошла к столу, на котором имелся резной, отделанный серебром кальян. Отмерила чашечку пряного вина и осторожно заполнила колбу; вытащила поддон, стряхнув старую золу на коричневую тарелку. — Если вы о Напасти, Принцесса, то догадка верна.

Фелаш запустила руки под шелковую блузу, расстегнула застежки. — Старшая сестра делала так слишком часто, — сказала она, — и теперь ее титьки висят на животе, словно бурдюки купца на боках мула. Чтоб им отвалиться! Почему я не похожа не Хетри?

— Есть травы…

— Но тогда они не будут привлекать взоры, верно? Нет, проклятые штучки — мое лучшее дипломатическое средство. Видишь расширенные зрачки и понимаешь: победа.

Служанка хлопотала над кальяном; она уже разожгла его, ароматный дым распространился по каюте. Она делает так для хозяйки уже четыре года. Каждый раз за этим следует долгий период интенсивных дискуссий с принцессой. Создаются планы, каждая деталь вбивается на положенное место при помощи ровного ка-кап-кап в медной чаше.

— Хетри смотрит на вас с великой завистью, Ваше Величество.

— Она идиотка, так что не удивлена. Что слышно от Цед матери?

— По-прежнему ничего. Пустоши кишат ужасными силами, и очевидно — Королева решила остаться там. Как и вы, она желает знать ответы.

— Тогда мы обе идиотки. Все происходит так далеко от границ Болкандо, что нам придется потрудиться, придумывая разумные обоснования нынешнего курса. Что же Колансе нам поставляло?

— Черный мед, твердые породы дерева, отличный лен, пергамент и бумагу…

— А в последние пять лет? — Глаза Фелаш блестели сквозь дымку.

— Ничего.

— Именно. Это же риторический вопрос. Контакты прекратились. И в любом случае мы не получали ничего жизненно необходимого. Касаемо Пустошей и ползущих по ним разношерстных армий… что же, они покинули наши пределы. Преследовать — навлекать на себя беды.

— Королева идет рядом с одной из армий, Ваше Величество. Нужно думать, она нечто обнаружила, получив неотложную причину оставаться в их компании.

— Они идут в Колансе.

— Правильно.

— И мы не знаем, почему.

Служанка промолчала.

Фелаш пустила к потолку струю дыма. — Еще раз расскажи о неупокоенных в Пустошах.

— О которых?

— Тех, что движутся пылью по ветру.

Служанка нахмурилась: — Вначале я думала, лишь они виновны в том, что мои усилия тонут в непроницаемом облаке. Их ведь целые тысячи, а вожак излучает такую ослепительную силу, что я не смею долго взирать на него. Но теперь… Ваше Высочество, появились другие. Точно не мертвецы. Тем не менее… Один от тьмы и холода. Другой от золотого огня в высоком небе. Рядом с ним крылатый узел горя, что тверже и злее ограненного алмаза. Другие таятся за волчьим воем…

— Волки? — вмешалась Фелаш. — Ты имела в виду Напасть?

— Нет и да, Ваше Высочество. Не смогу быть более ясной.

— Чудесно. Дальше.

— И еще некто, яростнее и необузданнее прочих. Таится в камне. Плывет в море, густом от жгучих змеиных соков. Испускает вой и растет в силе, и видеть это… Ваше Высочество, чем бы оно ни было, оно ужасно. Я не могу перенести…

— Схватка — она случится в Пустошах?

— Я думаю, что да.

— А мать знает, как считаешь?

Служанка помялась. — Ваше Высочество, не могу считать иначе: ее цеды совершенно слепы и не ведают об угрозе. Я могу смотреть издалека, лишь поэтому сумела увидеть хоть какие-то намеки.

— Тогда… она в опасности.

— Да. Я так думаю, Ваше Высочество.

— Ты должна найти способ пробиться к ней.

— Ваше Высочество, есть один путь… но весьма рискованный.

— Кому угрожает опасность?

— Всем на корабле.

Фелаш сунула в рот мундштук, выдула колечки, медленно расплывшиеся по каюте, словно звенья цепи. Глаза ее расширились.

Служанка просто кивнула: — Он близок, да. Мой разум произнес его имя.

— Не видим ли мы сейчас знамение?

— Ваше Высочество, сделка со Старшим Богом всегда опасна. Придется платить кровью.

— Чьей?

Служанка покачала головой.

Фелаш постучала янтарной трубочкой по зубам, размышляя. — И почему море объято такой жаждой?

«На этот вопрос невозможно найти ответ». — Ваше Высочество?

— Есть ли у проклятой твари имя? Ты его знаешь?

— Много имен, конечно же. Когда колонисты Первой Империи разместились здесь, они приносили жертвы соленым морям во имя Джистала. Тисте Эдур отворяют вены в больших боевых каноэ, кормя морскую пену, и эти багряные гребни зовут на своем языке Маэл. Жекки, живущие во льдах, называют темные воды подо льдами Терпеливой Госпожой Баруталан. Трясы говорят о Нерале-Глотателе.

— И так далее.

— И так далее, Ваше Высочество.

Фелаш вздохнула: — Призови его и увидим, чего будет стоить сделка.

— Как прикажете, Ваше Высочество.

* * *

На палубе Шерк Элалле выпрямила спину, ведь команда начала тревожно кричать. Она посмотрела на море. Это шквал. Похоже, грозный. Откуда он взялся, во имя Странникова сортира? — Красавчик!

Скорген Кабан вылез под ее очи. — Вижу, каптен!

— Разворачивай судно, Красавчик. Опасный шторм, лучше сойтись с ним пасть к пасти. — Мысль о буре, швыряющей «Вечную Благодарность» на заваленный лесом берег, совсем ее не радовала.

Черная и мохнатая как шерсть туча несется, кажется, прямиком на них.