Пыль Снов

Араникт провела пальцами по волосам, поискала трубку на поясе. Склонилась, взяв одну из свечек Бена. Начала разжигать траву — и случайно заметила, с каким оцепенелым видом смотрит на нее Верховный Маг.

Бутыл грубо хохотнул: — Она уже не стыдится, а? Хорошо. Теперь у нас есть настоящая Атри-Цеда. Как и хотел Брюс.

За пеленой клубящегося дыма глаза Араникт подозрительно сузились. Она не спеша вернула свечу на пол, в озерцо расплавленного воска. Брюс? О чем это они?

Верховный Маг метнул Бутылу удивленный взгляд. — Это невежество, не бравада.

— Бравада обычно порождается невежеством, — буркнул Бутыл.

— Склонен согласиться. Но ты прав, — вздохнул он, — нам всем надо быть такими же хладнокровными.

Араникт фыркнула: — Хладнокровными? Надеюсь, вы этим словом не меня описываете?

— Может, и нет, — ответил маг, — но вы очень убедительно всё сыграли. Свеча, вынутая из круга защиты… вы открыли путь Драконусу. Он тут же ощутил, но…

— Не воспользовался, — сказал Бутыл.

— Не воспользовался.

— Тонко.

— Ха, ха, Бутыл. Ты прав и даже правее, чем думаешь. Суть в том, что она заставила нас обсудить самый важный вопрос, не так ли?

— Сама не желая.

Быстрый Бен бросил на нее взгляд — озадаченный, недоверчивый.

Араникт пожала плечами: — Мне нужен был огонь.

Ответ, кажется, позабавил обоих, однако на разный манер. Она решила не продолжать. Какой смысл в объяснениях, что она не понимает ни слова? Все упомянутые быстрым Беном имена — даже Драконус — ей не знакомы. Ну, почти. Драконус. Он — тот, кто пришел во тьме, сотворив врата в половину неба, тот, кто держит в руке оружие темноты и холода, чернейшего льда.

«Жеваные мозги Странника, я среди них лишь потому, что втюрилась в Брюса Беддикта. Как и тысяча других женщин».

Быстрый Бен сказал: — Атри-Цеда, ваш командир, Брюс…

Араникт виновато вздрогнула. «Неужели он прочел мои мысли?»

— Он ведь однажды умер?

— Что? Да, так говорят… то есть он умер.

Верховный Маг кивнул: — Лучше поглядеть, как он. Возможно, требуется ваша помощь.

— Моя? Почему?

— Потому что Худ ушел, — сказал Бутыл.

— И что это означает для Командора Беддикта?

Бутыл посмотрел в глаза Быстрому Бену, кивнул и лишь потом ответил: — Мертвые никогда не одолевают путь назад полностью, Араникт. Ну, так было, пока у мертвых был бог. Возможно, Брюс сейчас… пробудился. Став таким, как прежде. Ему будет что сказать Атри-Цеде.

— Еще увидимся, — добавил Быстрый Бен. — Или нет.

«Они отсылают меня. Ну ладно». Она повернулась кругом и покинула палатку. Помедлила, оказавшись в душной темноте лагеря. Глубоко затянулась, пошла к далеким укреплениям летерийцев.

«Я нужна Брюсу. Что за сладкая мысль».

* * *

Улыба шлепнулась рядом с костром. — Дурацкие патрули. Там никого нет. Торговцы из Акрюна — одни скрипящие старики и мокроносые недоросли. — Она обвела взглядом круг сидящих у огня. — Видели деревню, которую прошли вчера? Полупустая.

— Нет воинов, — ответил Каракатица. — Все сражаются с Белолицыми. Акрюн больше не может контролировать Свободный Торговый Тракт, вот почему торговцы — драсильяны едут с юга.

Тарр хмыкнул: — Слышал я от гонцов, что они нашли место стоянки Баргастов — похоже, там была большая битва и похоже, Белолицым окровавили носы. Может, они вправду бегут, как рассказывали акрюнаи.

— Трудно поверить, — возразил Каракатица. — Я сражался с Баргастами, и это было совсем не весело. Говорят, Белолицые среди них самые крутые.

Улыба отстегнула и сбросила шлем. — А Корик где?

— Загулялся, — ответил Тарр, подбросив в костер еще один кизяк. — Снова.

Улыба прошипела: — Та лихорадка его пометила. На голову.

— Нужна добрая драка, — предположил Каракатица. — Тогда он быстро в норму придет.

— Долго ждать придется, — сказал Тарр. — Впереди недели и недели похода, а территория тут почти пустая. Да, мы быстро покрываем лиги, но за территориями равнинных племен лежат Пустоши. Никто не знает точно, сколько в них ширины и что ждет на той стороне. — Он дернул плечом. — Самый злой враг армии — скука. Мы сейчас точно под осадой.

— Корабб не вернулся? — Улыба покачала головой. — С ним были двое тяжелых. Наверное, заблудились.

— Кто-нибудь их найдет. — Каракатица встал. — Пойду поищу сержанта.

Улыба подождала, пока он не выйдет из круга света. Вздохнула. — Больше месяца не дралась на ножах. Остановка в Летерасе нас размягчила, а баржи и того пуще. — Она вытянула ноги к огню. — Ну, хотя бы мозоли перед маршем прошли. И мы снова в одном взводе.

— Новая забава нужна, — сказал Тарр. — Замечала здесь скорпионов?

— Как же, много. Но только двух видов: мелкие паршивцы и большие черные уроды. К тому же начни мы снова, люди будут подозревать, даже если мы придумаем ловкую отмазку. — Она поразмыслила и покачала головой: — Не пойдет, Тарр. Настроение не то.

Он покосился на нее: — Умно. Ты права. Как будто мы ушли слишком далеко и уже не вернемся назад. Забавно, но я тоскую по Семиградью и тому жалкому, бесцельному походу. Мы были сырым мясом, да — но мы пытались найти смысл. Вот в чем разница. В смысле.

Улыба фыркнула. — Дыханье Худа, Тарр.

— Что?