Пыль Снов

Тарр пожал плечами, поправил лежащую на коленях кольчугу. — Пошел реквизировать новое оружие.

— Прежнее потерял?

— Сломал, если быть точным. Нет, не спрашивай — я не скажу как.

— Почему?

Тарр помолчал и не спеша поднял глаза. Улыба ощерилась, уперлась руками в бедра. — А в каком состоянии твои вещи, солдат?

— В отличном.

— Запасы стрел пополнила?

— На одной написано твое имя. Да и других полно.

* * *

Корабб Бхилан Зену’алас возвращался по тракту своей особенной походкой — каждый шаг осторожен как на тонком льду — и притом широко расставляя ноги, словно нес между коленями бочонок. На плече висел длинный меч летерийской работы в новеньких, еще покрытых воском с отпечатками брезента ножнах. Рука прижимала к боку набитую пером подушку.

Подойдя к костерку, он положил подушку на стул и осторожно уселся сверху.

— Что ты с собой сделал, во имя Худа? — воскликнула Улыба. — Дырку мечом прочистил?

Корабб скривился. — Это личное.

Он снял меч, положил на колени. На лице было выражение, какое Тарр прежде видывал только на личиках детей в День даров Королевы Снов: румянец, сияние, глаза жаждут узреть спрятанное под крашеной змеиной кожей сокровище….

— Просто меч, Корабб, — сказала Улыба. — Ну что ты.

Тарр видел как гаснет, скрывается в привычный тайник чудесная улыбка. Глаза его стали суровыми. — Солдат Улыба, наполните бурдюки в количестве, достаточном на наш взвод. Вам придется найти мула и телегу, если не хотите бегать много раз.

Женщина взвилась: — Почему я?!

«Потому что ты гадишь людям просто от безделья». — Пропади с глаз моих. Сейчас же.

— Ну разве не лучший друг, — буркнула она, уходя.

Тарр положил инструменты. — Летерийский, не так ли? Ну, Корабб, давай полюбуемся…

Глаза воина снова загорелись.

* * *

До официального выступления в поход остались целые дни. Приказ Тарра преждевременный. Будь капралом она, она бы знала и не посылала себя непонятно за чем. Да, будь капралом она, Тарр бегал бы с дурацкими заданиями каждый раз, как ее рассердит — то есть все время. Так или иначе, она решила: ночь надо провести весело. Тарр привык ложиться рано…

Не стань Корик похож на рыботорговца, потеющего в коптильне, у нее уже сейчас была бы хорошая компания. А так… она побрела к кучке солдат тяжелой пехоты, собравшихся за какой-то игрой. Поденка и Тюльпан, Острячка, Курнос, Лизунец и еще люди из другой роты, которых она помнит по стычке в деревне — Спешка, Оглянись и Больше Некуда.

Пропихнувшись между потными солдатами, она оказалась внутри круга.

Не игра. Огромный след на песке. — Что стряслось? — громко вопросила Улыба. — Это же след, Худа ради!

Здоровенные рожи выпялились на нее со всех сторон. Поденка ответила восхищенным и почтительным тоном: — Это его.

— Кого?

— Его, она же сказала, — прогнусил Курнос.

Улыба вгляделась в отпечаток ноги. — Неужто? Ни шанса. Откуда вам знать?

Острячка утерла нос (насморк одолевал ее со дня высадки на этот континент). — Явно не наш. Видишь какая пятка? Это моряцкий каблук, гвоздики полумесяцем.

Улыба фыркнула: — Идиоты! Половина армии так подкована! Боги подлые, у вас у всех такие каблуки!

— Точно, — согласилась Острячка.

И все закивали.

— Тогда пойдем по следу и сможем, наконец, его увидеть.

— Мы думали, — сказал Курнос. — Но он же один, не видишь?

— Что это значит? Один след? Всего один? Смехота! Вы другие затоптали…

— Нет, — заявил Оглянись, почесывая грязным пальцем похожее на капустный лист ухо. — Я первым на него набрел, и он точно был один. Вот так. Всего один. Кто еще мог бы такое сделать?

— Вы все идиоты. Я не верю, что Непотребос Вздорр вообще существует.

— Это потому что ты тупая! — завопил Больше Некуда. — Ты тупая, тупая, тупая и… э… еще тупая. А я не такой как ты. Спешка, я ведь прав, а? Я не такой как она, а? Я не такой, а?

— А ты ее знаешь, Большик? Знаешь кто она?

— Нет, Спешка, не знаю. Ничего не знаю.

— Значит, ты с первого взгляда всё понял. Как хорошо! Ты прав, Большик.

— Я так и знал.

— Слушайте, — сказала Улыба, — кто хочет сыграть в кости?

— А чем?

— Костями, разумеется!

— У нас нет.

— А у меня есть.

— Что есть?

Улыба послала всем ослепительно-яркую улыбку (лицо заболело от непривычки). Вытащила из кармана мешочек. — Делайте ставки, солдаты. Начнем игру. Слушайте внимательно, я объясню правила…

— Мы знаем правила, — сказал Курнос.

— Не мои правила. Мои совсем особенные. — Она видела, какой интерес нарисовался на лицах, как загорелись маленькие глазки. — Слушайте же внимательно, потому как они сложные. Большик, ты встанешь рядом, вот тут, как положено другу. Да?

Больше Некуда кивнул: — Да! — и надул грудь, расталкивая остальных.

* * *

— На словечко, лейтенант.

Прыщ вскочил: — Да, сэр!

— За мной. — Капитан Добряк быстро вышел из штаба. Паковавшие вещи солдаты отчаянно старались сойти с его дороги, словно пугливые уличные коты. Однако к лейтенанту Прыщу они отнеслись с куда большей небрежностью, и пришлось садануть в пару рож, чтобы не отстать от капитана.