Пыль на трассе

Итак, виновник не назван, хотя две или три тысячи зрителей на трибунах, не колеблясь, положили бы обвинение к ногам Джонни Харлоу. А еще более губительным для него было неопровержимое доказательство — телезапись аварии. Экран для проекции маленький и в пятнах, но изображение получилось достаточно резким, а звук — подлинным и реальным. Пленку, длившуюся двадцать секунд, комиссия прокрутила пять раз, съемка велась сзади телеобъективом с переменным фокусом. Три машины — участницы «Гран-при» подъезжали к зоне «Коронадо». Харлоу нагонял идущую впереди «феррари» старой модели, заявленную индивидуально, и шла она впереди по той простой причине, что отстала на целый круг. Еще быстрее Харлоу вдоль другого края дорожки мчалась огненно-красная «феррари», за рулем которой сидел блестящий гонщик из Калифорнии Изак Жету. На прямой двенадцать цилиндров Жету имели заметное преимущество перед восемью цилиндрами Харлоу, и было ясно, что Жету решился на обгон. Видимо, это намерение не укрылось и от Харлоу, потому что на его машине зажглись тормозные огни, он чуть сбросил скорость и приткнулся за идущей медленнее первой машиной, пропуская Жету.

Но вот внезапно, непостижимо тормозные огни Харлоу погасли, и его «коронадо» бешено вильнула в сторону, словно Харлоу решил, что сумеет обогнать переднюю машину прежде, чем Жету обгонит его. Если решение было именно таково, это было самое необъяснимое и безрассудное решение в его жизни, потому что машина Харлоу перекрыла путь Жету, который на прямой выжимал никак не меньше 180 миль в час и в предоставленную ему долю секунды не имел и тени возможности нажать на тормоза или как-то сманеврировать, чтобы уйти от столкновения.

Столкновение произошло — передним колесом Жету ударил сбоку в переднее колесо Харлоу. Для Харлоу последствия столкновения были весьма серьезными, его машина вышла из-под контроля и завертелась, но для Жету они оказались катастрофическими. Сквозь какофонию двигателей, гудевших на максимальных оборотах, сквозь визг заклинивших колес, протираемых о бетон, взрыв переднего колеса Жету прозвучал винтовочным выстрелом, и с этой секунды Жету был обречен. Его «феррари», начисто потерявшая управление, превратилась в бессмысленного механического монстра, охваченного жаждой самоуничтожения, зацепила боковой барьер безопасности, отскочила от него рикошетом и, уже изрыгая языки красного пламени и черного маслянистого дыма, во весь опор понеслась поперек трассы к противоположному барьеру и врезалась в него задом на скорости никак не меньше 100 миль в час. Дико вращаясь, «феррари» проскользила по трассе еще ярдов двести, дважды перевернулась и наконец застыла на исковерканных колесах, а Жету так и сидел, плененный кабиной, уже наверняка мертвый. Жаркие языки пламени из красных стали белыми.

В смерти Жету был виноват Харлоу, и обсуждать тут нечего, но Харлоу за семнадцать месяцев одержал в гонках «Гран-при» одиннадцать побед и считался лучшим гонщиком в мире, а лучшего гонщика в мире суду не предают. Такого просто не бывает. Трагическое событие объяснили актом воли господней, вернее, ее эквивалентом в мире автогонок, и занавес стыдливо опустился, знаменуя конец трагедии.

2

Французы, даже когда они с виду расслабленны и неэмоциональны, не считают нужным скрывать чувства, а уж многочисленные болельщики, собравшиеся в тот день в Клермон-Ферране, люди весьма эмоциональные и экспансивные, в полной мере придерживались своих латинских норм поведения. Когда Харлоу с опущенной головой не прошел даже, а протащился вдоль дорожки к ремонтной базе «Коронадо» после окончания расследования, толпа заявила о себе во весь голос. Люди улюлюкали, свистели, топали ногами, просто кричали в ярости, по-галльски махали стиснутыми кулаками, и в этом было что-то пугающее. Сцена была не просто отвратительная, казалось, подай кто-нибудь сигнал — и толпа, полная жажды мщения, кинется на Джонни Харлоу, это не укрылось и от полицейских, они сомкнули свои ряды, чтобы в случае чего обеспечить Харлоу защиту. По лицам стражей порядка, однако, было ясно, что от своей миссии они не в восторге, да и отворачивались они от Харлоу, то есть разделяли чувства болельщиков.