Пыль дорог

Черт, сидевший, закинув ногу на ногу, в воздухе, безо всякого намека на стул, задумчиво почесал макушку:

— Давай размышлять логически. Если исходить из классической теории, что существующая реальность есть галлюцинация, вызываемая недостатком алкоголя в крови, то твой вопрос звучит как минимум аморально.— То, что последнее слово сюда не подходит, Джейт точно знал, но решил строить свои разглагольствования, исходя из того, что Рихар обладать подобными знаниями никак не мог.— Ну вот подумай сам, как я могу быть ненастоящим, если... Раненый с тихим стоном закатил глаза.

— Эй! — Джейт, тут же прервав вдохновенную речь, подскочил к постели.— Ты тут не вздумай мне помереть. Рано тебе еще, понял? И вообще, мне Эрика за тебя голову снимет! А папочка твой — он сволочь порядочная и этого не скрывает — еще и на могилке моей спляшет. Если, конечно, в снятии моей головы участвовать не будет.— Бот только, кажется, Рихару было глубоко наплевать на воззвания черта. И через несколько мгновений сонную тишину небольшого домика разорвал перепуганный вопль: — Яли, ему плохо!

Привести раненого в сознание удалось легко и быстро. Джейт, конечно, получил оплеуху за то, что посмел тревожить несчастного, но на этом воспитательный процесс и закончился. В этот момент выяснилось, что сестрам Миисарт надо куда-то спешить: Инге вспомнила, что ей не хватает каких-то лекарств и купить их на рынке можно только сегодня, Лерке заспешила на работу — в цветочные ряды, а Эсме поспешно обронила, что она тоже надеется слегка подзаработать. В общем, через несколько минут в доме остались только гости.

Джейт задумчиво почесал голову и прошелся по небольшой комнате, в которой разместили раненого Рихара:

— Нет, это уму непостижимо — оставить нас одних. А вдруг мы тут воровать начнем?

— Кто? Он, что ли? — Яли насмешливо кивнула в сторону молчаливо лежащего квартерона, уставившегося взглядом куда-то в стену.— Боюсь, сейчас господину пострадавшему не до этого.

— Ага, и молчалив он что-то,— забеспокоился Джейт. Осторожно подойдя к кровати, он присел на корточки и замахал ладонью перед носом Рихара: — Эй, ты живой? Помирать не собираешься, как несколько минут назад?

Ответ Рихара черт не расслышал — тот что-то тихо процедил сквозь зубы. На всякий случай рыжий решил переспросить:

— Что ты сказал?

На этот раз слова раненого услышала даже Яли:

— Сгинь!

— Живой! — удовлетворенно кивнул черт.— Весь в папочку.— Это было сказано уже, скорее, для заинтересованно прислушивающейся Яли.— Тот тоже — вежливый-вежливый. Пока не прирежет.

Рихар комментировать эти высказывания не стал. Он лежал, следя задумчивым взглядом за мечущейся под самым потолком мухой, и молчал.

Впрочем, долго его молчание не продлилось. Черт шуганул с лавки заснувшего было кота и плюхнулся на освободившееся место.

— Ял, слушай, а чего это ты ему лоб щупаешь? Рихар, да скажи ты хоть ей что-нибудь! У нее руки холодные, а ты молчишь как партизан и вообще...

— Сгинь! — На этот раз вопль прозвучал в два голоса.

Инге неспешно шла по улице просыпающегося города. Рат[6] сегодня не заседал, а потому все спешили на главную площадь — основная торговля будет именно там, перед дверьми ратуши.

Девушка неспешно прошлась перед только начавшими раскладываться торговцами: не можешь заплатить за место на первом этаже ратуши, стой перед ее дверями, надеясь, что прохожий кинет благосклонный взгляд на твой нехитрый товар. Впрочем, и здесь можно найти много чего интересного. Надо лишь смотреть повнимательней. В том числе и по сторонам, чтобы какой-нибудь воришка кошелек не срезал — тут-то работают профессионалы, не то что Эсме!

Честно говоря, Инге не одобряла профиль деятельности сестры. Но в отличие от нее самой у Эсме не было никаких способностей к травничеству — она путала снадобья, могла ошибиться в лекарствах, до дрожи боялась паутины — а любой скажет, что это одно из лучших средств от ран. Жаль только, на вчерашнего раненого этой самой паутины не нашлось — несколько дней назад Эсме почистила все углы й лишь чудом не выкинула припасенные с прошлого лета травы. Пойти в цветочницы она тоже не могла: цех был очень маленьким, вообще удивительно, как в него Лерке приняли.

На миг Инге показалось, что вдали мелькнули знакомые черные с прозеленью волосы, но толпа, затопившая всю улицу, буквально отволокла травницу в сторону, и она так и не разглядела, Эсме то была или нет.