Путин и Трамп. Враги, соперники, конкуренты?

Может быть, Юрий Владимирович и в самом деле, работая в КГБ, обрел этот пронизывающий взгляд, которому учат профессиональных контрразведчиков. Как выразился один из его ненавистников, «взгляд сквозь очки — строго испытующий, со зловещинкой». А может, его собеседникам просто казалось, что он так уж пристально в них всматривается? И виной всему был оптический эффект, создаваемый сильной близорукостью и очками с большими диоптриями?

Андропов был затворником. Просиживал в кабинете до позднего вечера. Домой не спешил. Тяжелая болезнь лишила его всех иных человеческих радостей, кроме работы и наслаждения властью. Юрий Владимирович стал по существу инвалидом. Не мог обходиться без аппарата, заменявшего почки. Диализ, очищение крови, — мучительная, изматывающая процедура.

Летом 1983 года провели пленум ЦК. Андропов плохо выглядел — «говорил, часто запинаясь, перебирая листки текста старчески дрожащими руками». По состоянию здоровья ему давно следовало уйти на покой, но в аппарате этого никто не делал. Пока ты у власти — всем нужен, вышел на пенсию — ты никто.

Подчиненные называли его выдающимся реформатором с железной волей и далеко идущими планами. Биографу рисуется иной образ. Внутренне одинокий, холодный, неуверенный в себе и зависимый от чужого мнения человек, который привык никому не доверять и не доверяться.

28 июля 1983 года на заседании политбюро председатель Госплана Николай Константинович Байбаков и министр финансов Василий Федорович Гарбузов нарисовали тревожную картину положения в экономике.

В стране нарастало глухое раздражение. Некоторые продукты исчезли вовсе. В городах вводили талоны на мясо и масло. Все становилось дефицитом. Экономика возвращалась к средневековому прямому обмену товарами и услугами.

Андропов непонимающе жаловался председателю Совета министров РСФСР Виталию Ивановичу Воротникову:

— Почему нет носков, полотенец? Почему в ЦК идут простейшие просьбы — до гуталина и зубных щеток? Все просят, ноют, уповают на центр.

2 сентября — уже без Андропова — собрали политбюро. Вел заседание второй человек в партии (и будущий генсек) Константин Устинович Черненко. Он вернулся из отпуска, но выглядел неважно.

Из-за погибшего «Боинга» разразился международный скандал. «Мы были поставлены перед фактом, — записал в дневнике после политбюро Виталий Воротников. — Кто принимал решение? Знал ли генсек? Это так и осталось неясным». Не желали ни признавать, что самолет сбит, ни выражать сожаление. Министр обороны Дмитрий Федорович Устинов был уверен: «Никто ничего не докажет».

Первый заместитель министра иностранных дел Георгий Маркович Корниенко позвонил Андропову и пытался объяснить хозяину страны, что попытка все скрыть неразумна. Генсек объяснил, что «Дмитрий категорически возражает». Все же по другому телефону соединился с министром обороны.

Дмитрий Федорович обругал Корниенко и посоветовал Андропову ни о чем не беспокоиться. Все, что выдавил из себя Юрий Владимирович, было вялым пожеланием:

— Вы там, в политбюро, все-таки еще посоветуйтесь, взвесьте все.

Сначала советское руководство вовсе отрицало, что самолет был сбит. Но в США записали разговор пилота истребителя с наземным командным пунктом: летчик получил приказ сбить самолет и доложил об исполнении приказа. Тогда в Москве сообщили, что по самолету стреляли, но не попали. И только с третьего раза, через неделю, в заявлении от 6 сентября, признали, что самолет был сбит и выразили сожаление «по поводу гибели ни в чем не повинных людей».

Но было поздно. Мир возмущался не только тем, что погибли невинные люди, но и беспардонным враньем. Ущерб для репутации страны был огромным.

8 сентября политбюро — по-прежнему без отдыхающего в Крыму Андропова — вновь обсуждало вопрос о сбитом «Боинге-747».

— Хочу заверить политбюро, — сказал министр обороны Устинов, — что наши летчики действовали в полном соответствии с требованиями военного долга, и все, что изложено в представленной записке, истинная правда. Наши действия были абсолютно правильными, поскольку южнокорейский самолет американского производства углубился на нашу территорию до пятисот километров. Отличить этот самолет по контурам от разведывательного чрезвычайно трудно. У военных летчиков есть запрет стрелять по пассажирским самолетам. Но в данном случае их действия были вполне оправданны… Вопрос в том, как лучше сообщить о наших выстрелах…

Какой же сделали вывод из этой трагедии?

Дать отпор западной пропаганде! Политбюро образовало комиссию по координации внешнеполитической пропаганды и контрпропаганды. Договорились раз в месяц собирать в ЦК руководителей средств массовой информации и политических обозревателей «для их ориентировки по оперативным вопросам». Потребовали активизировать работу советов по внешнеполитической пропаганде при советских посольствах. В отделах пропаганды и внешнеполитической пропаганды ЦК образовали секторы контрпропагандистской работы…

Советский посол в Соединенных Штатах Анатолий Федорович Добрынин как раз прилетел домой в отпуск. Тоже отдыхал в Крыму. Его вызвал Андропов: