Мотоциклист несся на максимальной скорости - Трасса позволяла. Шоссе, построенное еще в советские времена, казахское правительство реконструировало совсем незадолго до Обмена. И последующие полтора десятка лет не оказали на покрытие дороги существенного воздействия. Местами асфальт потрескался, кое-где появились выбоины, но выжать полторы сотни километров в час Трасса позволяла. Было бы на чем… Целые три сотни километров - от границы лесов на восходе до "нашей Зоны" на закате - шоссе и его окрестности оставались пригодными к использованию. Другое дело, что движение на дороге практически отсутствовало.
Байкер глянул на часы. Хорошие (теперь любая вещь, которая работает спустя столько лет после Обмена, хорошая) японские; золотым поблескивала надпись "ORIENT". Большая стрелка догоняла малую у отметки "двенадцать". Полдень. Пора искать какую-нибудь защиту от солнца. Ионосфере Земли досталось в те памятные дни, когда десятки ракет рвались на поверхности планеты, а сотни взрывались в воздухе, перехваченные системами ПВО С-300, С-400 и "Пэтриот". Где-то месяцами лили кислотные дожди, где-то, наоборот, тонны пыли поднимались в воздух и не опускались, закрывая от умирающих людей Солнце - вечный символ жизни. Ядерная зима, какой ее представляли фантасты, какой ее боялись политики. Человечеству предстояло сгинуть с лица Земли. Целых полгода - страшных полгода - люди не видели солнца. И вот, спустя шесть месяцев, оно, наконец, явило свой лик человечеству. Но это было уже не прежнее светило. Огромные озоновые дыры сделали солнечные лучи смертельно опасными; днем нельзя было показаться на открытом пространстве: кожа могла получить термический ожог. Даже теперь, спустя почти полтора десятка лет, оставалось опасно пребывать под смертоносными лучами днем, когда огромный апельсиновый диск стоял в зените. Вся живность пряталась по отноркам. И только мутантов любых мастей никакие катаклизмы не страшили.
В пяти километрах впереди находились развалины придорожного магазина. При каких обстоятельствах баракообразное одноэтажное здание лишилось половины своего фасада байкер не знал, да и никогда не задумывался на эту тему. Просто он помнил все места на Трассе где можно было укрыться от беспощадного солнечного света. Подпевая надрывающемуся в наушниках Валерию Кипелову, байкер улыбался. Было от чего: он выжил, уничтожил двух рейдеров. А две пластиковые двадцатилитровые канистры, до горлышка заполненные бензином, и вовсе грели душу.
Наконец, справа показалось длинное полуразрушенное строение. Через пару минут можно будет сделать привал. Вот только надо удостовериться, что в магазине никого нет - случались неприятные встречи. Не люди, так степные хищники могли прятаться в тени, а один раз байкер встретил даже мутанта…
Плеер выключен. "Урал" делает несколько медленных кругов, объезжая магазин - вроде бы ничего необычного. Редкие куски штукатурки, чудом сохранившиеся на песчанике, осколки битого стекла вдоль стен. Байкер направляет чоппер в манящий полумрак здания, огибает кучу хлама - каких-то лохмотьев и арматуры. Ноги тихо толкают тяжелую машину вперед, заботливо смазанные ступицы двигаются абсолютно бесшумно. Жизнь байкера - его мотоцикл. Всегда, на любом привале, сначала удели время "железному коню", а потом уже думай о себе. Сколько раз уже байк помогал своему хозяину, спасал жизнь, выносил из свинцового ада рейдерских засад.
Все тихо. Мотоциклист ставит чоппер на подножку, слазит с сиденья. Внимательно осматривается по сторонам и случайный взблеск в темном провале окна предупреждает о грозящей опасности.
Снайпер! Байкер старается не делать резких движений - просто останавливается, наклоняется над мотоциклом. Со стороны все выглядит так, как будто человек проверяет свою машину, перед тем как направиться отдыхать. На самом деле байкер закрывает корпусом притороченный к сиденью "Клин". Надо, всего лишь, бесшумно и незаметно отстегнуть несколько заклепок.