Пути за пределы "эго"

Современная западная психология — далеко не первый опыт систематизированного и всеобъемлющего понимания человеческого поведения. Нашей психологии как науке не более ста лет от роду, и она представляет собой лишь последнюю (и наиболее знакомую и удобную для нас) версию предприятия столь же давнего, как и сама человеческая история. Созданная в контексте евроамериканской интеллектуальной истории, она является лишь одной из бесчисленных «психологий», явно или неявно выражавших ткань реальности в любом обществе, любой культуре прошлого или настоящего. Чтобы достичь наиболее глубокого понимания человеческой психики, мы должны рассматривать другие психологические системы не как курьезы, какими они могут выглядеть исходя из наших представлений, а как возможность лучше увидеть многое из того, что недоступно при нашей собственной психологической точке зрения. При этом что-то нам может показаться несущественным, а многое покажется очень ценным.

Как заметила Дороти Ли (Lee, 1950), в каждой культуре люди кодируют свой опыт категориями своей языковой системы, постигая реальность лишь в том объеме, в каком она представлена в этом коде. Каждая культура по-своему осуществляет пунктуацию (членение) и категоризацию опыта. Антропологи полагают, что изучение кода культуры, отличной от нашей собственной, помогает понять представления и аспекты реальности, которые скрыты от нас нашим собственным способом постижения мира.

Открытость со стороны современной психологии может быть предпосылкой обретения той мудрости и прозрений, касающихся сознания, которые содержатся в великих традициях. Каждая культура располагает богатым словарем в тех областях жизни, которые наиболее характерны для ее восприятия реальности. В этом отношении интересен тот факт, что мы для описания внутренних переживаний пользуемся высокоспециализированной лексикой описания психопатологий, в то время как азиатские культуры (например, индийская) располагают не менее мощным запасом слов для характеристики измененных состояний сознания и стадий духовного развития.

Лабарр (LaBarre, 1947) писала, что внешнее выражение эмоций, даже таких, как смех и плач, считающихся биологически детерминированными, подвержено значительным кросс-культурным вариациям. Так же обстоит дело и с переживанием и коммуникацией состояний сознания: культура формирует осознание в соответствии с принятыми нормами, ограничивает типы переживаний и категории, которыми можно пользоваться для их выражения, и определяет приемлемость тех или иных состояний сознания или их выражения в тех или иных социальных ситуациях.

Наша культурная реальность соответствует определенному состоянию сознания. Поскольку реальность — это общепринятое, хотя и условное соглашение, измененное состояние сознания может представляться антисоциальным, неправильным способом существования. Возможно, этот страх непредсказуемого и является в нашей культуре основной причиной запрета средств, вызывающих измененные состояния сознания (например, психоделиков), или подозрительного отношения к таким техникам, как медитация.

Может быть, предпочтение, отдаваемое западной культурой обычному бодрствующему состоянию сознания, исключение измененных состояний (кроме состояния алкогольного опьянения) из культурной нормы и полезно с точки зрения экономического прогресса, но это делает нашу культуру малосведущей в сфере измененных состояний сознания (ИСС). Другие, «примитивные», или традиционные, культуры, не будучи столь материально продуктивными, оказываются гораздо более искушенными в тонкостях сознания. У некоторых народов все общество или отдельные индивиды обучаются измененным состояниям сознания, во многих культурах хорошо развиты соответствующие «технологии». Бушмены, к примеру, учатся входить в трансовое состояние посредством специальных танцев и используют это состояние для лечебных целей (Katz, 1973).

Восточные религиозные учения включают в себя психологические теории в той же мере, в какой наша психология подразумевает определенную космологию. В контексте собственных космологий эти традиционные восточные психологические учения столь же «эмпирически» адекватны, как и наша психология, если говорить не о канонах эмпириеской науки, а об интерпретации, применимой к повседневной жизни. Бергер и Лакмэн (Berger, Luckman, 1967) пишут:

Поскольку психологические теории являются элементом социальной характеристики реальности, то они, так же как и другие легитимные теории, обладают способностью порождения реальности...

Если психология является социально принятой (то есть признается в качестве адекватной интерпретации объективной реальности), она насильственно реализует себя в тех феноменах, которые призвана интерпретировать...

Психология создает реальность, которая, в свою очередь, служит основой ее верификации.