Пути Предназначения

— Вам-то что может быть об этом известно? Ведь вы никогда не числились среди исследователей Пророчества.

— Не числился, — согласился Панимер. — Но позавчера я обнаружил в фамильном архиве древний свиток толкования Пророчества с руководством по управлению Предсказательным Тригоном. Свиток составлен одним из моих предков, Велиденом Панимером, который жил во времена свержения ордена Белого Света. Он принял постриг в обители Предвечного Круга, и его монашеской обязанностью стало именно изучение Пророчества.

Такой предок, брат главы рода, почти всю жизнь проведший в главном монастыре империи, у Панимера действительно имелся. Тут всё чисто, дознаватели Максимилиана могут проверять сколько им угодно. А вот дальше выехать можно только на импровизации.

— Большинство трудов брата Велидена остались в монастырской библиотеке, но свою последнюю работу он прислал главе нашего рода. Она была заперта в шкатулку, которую надлежало открыть лишь 5 сентября 2131 года. Я выполнил этот завет. Свиток был обработан составом, который заставил его рассыпаться в прах под воздействием света ровно через час после того, как шкатулка была вскрыта. Но я, прежде чем прочесть свиток, отсканировал его, и текст сохранился в первозданном виде.

«Файл, похожий на сканировку с древнего манускрипта я сделаю часа за два, включая сочинение текста и выбор места Пришествия, — подумал Панимер. — Сейчас же поеду домой и займусь».

Но у референта было иное мнение.

— О таких новостях докладывать надо немедленно, а не морочить мне голову всякими внешнеблюстительскими глупостями! Государь примет вас прямо сейчас. — Референт ткнул пальцем в селектор, объяснил Максимилиану ситуацию. Селектор что-то коротко квакнул в ответ и референт приказал: — Заходите, Панимер. Государь ждёт.

Внешнеблюститель судорожно сглотнул. Сейчас он либо вознесётся на самую вершину дворцовой иерархии и получит Сиреневую, а то и Зелёную комнату, либо поднимется на эшафот, если император усомнится хотя бы в одном слове Панимеровых речей. Внешнеблюститель сотворил знак предвечного круга и вошёл в кабинет.

* * *

— Сегодня десятое сентября, четверг, — возвестило радио супермаркета. — Четырнадцать часов тридцать минут. Приятных покупок.

Гюнтер поставил тележку с разнообразной бытовой мелочью на узкие металлические полоски лестничных скатов, собираясь спуститься в продуктовый отдел.

— Подожди, — сказал Найлиас и бросил в корзину жёсткую посудную губку.

— Теперь можно и за продуктами, — разрешил рыцарь. Адепт покатил тележку к хлебному прилавку.

Белосветцы выбрали себе уже почти все покупки, когда в промтоварном отделе начался острый и нервный шум. Найлиас и Гюнтер с любопытством оглянулись.

Немолодой хромоногий беркан, опираясь на палку, неуклюже взбирался по пяти ступенькам, ведущим из продуктового отдела в промтоварный. Покупатели торопливо старались проскочить мимо калеки, гадливо кривили губы, отворачивались. Многие осеняли себя двойным кругом. В Иалумете считалось, что встреча с увечным приносит несчастье на целый день.

— Это омерзительно! — возмутился Гюнтер. — Калеки должны жить в спецпоселениях!

— Они в основном там и живут, — ответил Найлиас. — Однако некоторые осмеливаются селиться в нормальных городах. Здесь, на Западном материке, таких особенно много.

— В Стиллфорте калекам покидать спецпоселения запрещено. К несчастью, в большинстве стран Иалумета столь прогрессивного закона нет, и эта увечная мерзость оскверняет своим уродством нормальный мир!

— Тихо! — оборвал Гюнтера наставник. — Ты забыл — мы бенолийцы.

— Да, дядя Найлиас, — торопливо склонил голову адепт.

Рыцарь не ответил. Бросил в корзинку банку кофе и пошёл к кассе. Гюнтер катил тележку, на наставника смотрел с мольбой и страхом — получить прощение за такую провинность будет очень непросто.

На улице рыцарь всё так же молча переложил покупки в багажник маленького легкового лётмарша и сел за руль. Адепт осторожно примостился на пассажирском кресле.

Лётмарш взмыл в воздух.

— В Бенолии все инвалидские поселения находятся в Гирреанской пустоши, — сказал Найлиас после пяти минут тяжёлого, пугающего молчания. Гюнтер робко глянул на наставника — неужели прощён?! — и тут же опустил глаза. Нет, так легко ему не отделаться. Но наказание будет не слишком суровым.

— В Гирреане отвратительный климат, — добавил рыцарь. — Выжить там даже здоровому нелегко. Так что в этом одном, в очистке генофонда от людского мусора, Бенолия оказалась прогрессивнее всех стран Иалумета вместе взятых.

— Но некоторые калеки всё же выползают в нормальный мир, — едва слышно сказал Гюнтер. Уверенности в том, что наставник больше на него не сердится, не было.

— Выползают, — подтвердил рыцарь, — но ненадолго. Им тут никто не радуется, так что они быстро возвращаются обратно.

— Ни в одном информационном листке о Бенолии этого не говорилось… — осторожно начал адепт, дождался разрешающего кивка наставника и продолжил: — Нигде и никогда не упоминалось, что в Гирреанской пустоши, кроме посёлков для ссыльных, есть ещё и поселения для калек.