Пути Предназначения

— Вот именно! — поддержал его Авдей. — Из этого следует, что если кто-то хочет освободить Бенолию от тирании императора и вытащить из вечной нищеты, то сначала нужно найти новые сырьевые ресурсы для энергокристаллов и прочих трелговых товаров, развить рынок, на котором будут конкурировать множество независимых товаропроизводителей. Это избавит Иалумет от тирании ВКС. И лишь после этого можно будет результативно реформировать бенолийскую жизнь. Иначе мы сменим монархическую тиранию на диктатуру левацкой партии, которая всегда и жесточе, и кровавее. Такое уже было — за семсот лет до Максимилиана, при Алмазной республике, «самой чистой, честной и несокрушимой стране Иалумета», как они себя именовали. И до неё, при первой республике, народно-демократической, было то же самое. Появления третьей тиранической республики я не хочу. Смысла нет. Максимилиан тиранствует нисколько не хуже.

— Кроме энергокристаллов у ВКС ещё и генераторы воздуха есть, — напомнил Винсент.

— И генераторы воды начали появляться, — ответил Авдей. — Это возвращает нас к исходному утверждению: центристы — лучшее, что есть в Бенолии сейчас, но путь их всё же ведёт в тупик. Вся деятельность центристов похожа на гирреанские мятежи — поражений нет, но и побед не бывает. Эдакий бег на месте, щедро оплаченный людской кровью.

И Гюнтер, и Винсент смотрели на Авдея с глубочайшей растерянностью.

— Но почему ты тогда помогал центристам, если нисколько не веришь в их путь? — спросил Винсент.

— Потому что бег на месте — хорошее лечебное средство. Болезнь он не исцелит, но и умереть не позволит, поддержит нездоровье на минимально приемлемом для жизни уровне. А Бенолия, да и весь Иалумет, больны давно и тяжко.

— И твой отец всё это знает? — не поверил Винсент. — Ты говорил ему все эти слова?

— Да. Ему они не нравятся, но папа умеет уважать как чужое мнение, так и тех, кто делает самостоятельные суждения.

— Я заметил, — тихо сказал Винсент. — Повезло тебе с отцом.

— Повезло, — охотно согласился Авдей. — И с отцом, и с дедом.

Гюнтер бросил на него быстрый короткий взгляд.

— Так ты враждебен ВКС…

— А ты стукануть решил? — мгновенно взъярился Винсет.

— Нет, — твёрдо сказал Гюнтер. — Наоборот, я радуюсь, что темная сущность координаторов видна не одному мне. Это внушает надежду на избавление. — Он смотрел на Авдея ждуще, умоляюще. Тот глянул на Гюнтера с растерянностью и недоумением, отвернулся и стал торопливо заканчивать расчёты.

— Готово, — сказал через две минуты. — Грузовик действительно ещё полетает.

Гюнтер забрал расчётные листы, ушёл в цех. Винсент протянул Авдею свой анализатор. Тот внимательно рассмотрел шифрограммы, кивнул.

— Видишь, вторая линия искривилась? Это значит надо подтянуть левый клапан. Сейчас подсчитаю, насколько. — Авдей заполнил расчётные таблицы. — Как тебе новички? — спросил Винсента.

— Если по работе, то никак. Парни добросовестные, аккуратные и не ленивые, но балансировщики из них не получатся никогда. Ни малейших задатков. Если по жизни, то кто их знает… Слишком мало знакомы, чтобы выводы делать.

Авдей отдал Винсенту распечатку с расчётами.

— Гюнтер и Николай — парочка странная, — проговорил задумчиво. — Крестьянский мужик с десятью классами образования и городской университетский парень. Что могло их связать?

— У Николая восемь классов образования. Школу он не закончил.

— Тем более. Такая дружба и здесь-то маловероятна, где все социальные классы и страты спрессованы в единую массу. А на большой земле Николаю с Гюнтером даже пересечься негде. И, тем не менее, они не только познакомились, но и подружились.

— Побратались, — уточнил Винсент. — Как в кино об ойкуменском средневековье. Обряд соединения крови и всё такое.

— Ну да, — кивнул Авдей. — Для дружбы слишком велика возрастная разница, братству же это не мешает. На восемь лет брат тебя старше, или на год младше, особого значения не имеет. Брат он и есть брат.

— Странно как-то, — сказал Винсент. — В наше время — и вдруг обряд побратимства. Не думал, что есть ещё люди, которые верят в Алые Узы.

— Как видишь, есть… Хотя это действительно странно… Если только…

— Что?

— Винс, а почему они рассказали нам о побратимстве? Могли бы просто сказать — мы троюродные братья, поэтому и внешность с фамилиями разные. Семьи отношений не поддерживали, но когда у Гюнтера городской родни не осталось, он приехал к поселковой.

— Да, — согласился Винсент, — такие истории, в отличие от побратимства, случаются сплошь и рядом, а потому внимания не привлекают.

— Алые Узы иногда практикуют братиане, — вспомнил Авдей.

— Да это же многое объясняет! — воскликнул Винсент. — Беглым браткам надо где-то спрятаться, пересидеть время поисков. Ведь братиане просто так никого не отпускают… А лучшего убежища, чем Гирреан, не существует.

— Нет. Слишком велик риск наткнуться на бывшего коллегу.

— Фигня. Ссыльному не так-то легко связаться с руководством, чтобы донести о беглеце. А Гирреан большой, густонаселённый, так что удрать без следа и затеряться в многолюдье они успеют.